Фрагмент из моей книги, вышедшей в Москве
============================================
Можно прослушать на моем канале :
https://youtu.be/YgxcFGmkDAM
https://www.youtube.com/channel/UC4MnARedwifFy2hoV4rMKIg
________________
Сквозь туманную дымку прошедших лет эта подлинная и правдивая история кажется просто новогодней сказкой.
Произошла эта странная и загадочная зимняя история в обычный, отнюдь не високосный год в дальнем пригороде огромного, никогда не спящего города. В тот год нежданно случилась лютая зима, оглашавшая все лапландскими мотивами стремительных всплесков бесконечных снегопадов. Белоснежная феерия, на самом деле, была редкой гостьей в тех относительно теплых краях дождливых зим. А местные старожилы совсем не расстраивались такому природному феномену и не обижались на всевышнего за подобные капризы. Они радовались наступающему веселому и праздничному сезону зимнего волшебства...
Однажды, кто-то из великих философов сказал, что часто мы подобны бутерброду: что в нас с раннего детства заложили, то мы, с видимым удовольствием или невольным сожалением, и носим всю жизнь. Это изречение в полной мере относится и к Джейн: в нее с самых первых дней жизни заложили столько самомнения, несказанной гордости и исключительности, что она буквально источала и вся светилась ими.
Было это, отчасти, истинной правдой, но, по большей мере, довольно ловким рекламным ходом. Но она, глупая, ведь этого не знала. Она была абсолютно, до самой крайней степени блаженной истомы, довольна собой и не страдала комплексами. И как ни спешил ее хозяин открыть заветную дверцу, Джейн была всегда нетороплива и величава. Причем вся ее неспешность и переливы голоса должны были подчеркнуть особую элитарность и значимость.
Она часто любила капризничать. Заедала ее суета каждодневных забот и излишняя стремительность открывания и закрывания дверцы сейфа. Казалось ей, что не было в этом должного почтения к ее замечательному механизму повышенной секретности.
И тогда хозяин сейфа, мужчина весьма серьезный и начисто лишенный излишней учености и всяческого тонкого технического понятия, ничтоже сумнявшися, звал колоритного техника по имени Никита, который смазывал ее заковыристый механизм специальным маслом и удивительно приятно щекотал пружины.
Никита красавице Джейн очень нравился. Особенно ей нравилось то, как он всегда восхищался красотой ее чудного и диковинного механизма. Она ведь была весьма непростой, и сама признавала особую вредность своего характера. Джейн невероятно гордилась своей сложностью: ведь была она чудом механики и таких замков повышенной секретности было не так много. И не что бы на самом деле их было очень мало, но ведь Джейн об этом не знала.
Мы так часто наслаждаемся своей уникальностью в узком кругу избранных нами же друзей.
Вот и Джейн так любила свою исключительность. Она старалась подчеркнуть это свойство каждый день. И все бы происходило так, как она хочет, но чувство некоторой неустроенности и сомнения не проходило. Отчасти, это происходило потому, что была у Джейн проблема со своим партнером.
А надо отметить, что партнер достался ей совсем простой и незатейливый. Обычный металлический ключ. Он был выплавлен из специального сверхпрочного сплава. А больше о нем ничего особенного и уникального и сказать было нельзя. Так, железка железкой по имени Ки, с номером два, выбитым на его боках.
Страдала Джейн страшно от этой ужасно нелепой, как ей казалось, насмешки затейливой судьбы: как же это может быть, чтобы у такой начищенной до блеска несказанной красавицы был эдакий неказистый и простой партнер. Какой-то неизвестный заморский шутник в известной компании, производящей особо точные механизмы, соединил их судьбы навсегда. И ведь в порыве усердия, он даже не подумал о совместимости и прочих тонких материях.
Джейн просто не понимала и не могла потом даже себе объяснить все то, что с ней происходило, когда Ки, не мудрствуя лукаво, неспешно приближался к ней. Он каким-то непонятным и загадочным для нее образом умел быстро проникнуть так глубоко внутрь, что
Джейн мгновенно и без видимых причин добрела и запускала свой чудной механизм, после чего дверца сверхсекретного сейфа открывалась со страшным скрипом. А потом сама долго удивлялась своей сговорчивости, доброте и странности насмешливой судьбы. И всякий раз обещала себе, что уж в следующий раз ни за что не поддастся и не откроется, как бы Ки ни старался. Вот тогда все поймут, что не пара он ей. Совсем даже не пара.
Но как только Ки приходил, все повторялось с пугавшей ее определенностью и предсказуемостью. Причем после того как дверца открывалась или закрывалась, Ки просто терялся из вида и уходил в темную и таинственную неизвестность. Для него это была просто обычная работа, без особых переживаний, кризисов и волнений.
Джейн, меж тем, просто ужасно злилась и трещала своими позолоченными пружинами: вот ведь железяка двухслойная ! Ну каких чувств ждать от него – не заложено в него никакой лирики. Да и куда там закладывать то, ведь был он прост и неказист !
Джейн ужасно страдала и думала что совершенно очевидно, что что-то не так. Она продолжала поскрипывать своими пружинами и думать о странностях своей непонятной судьбы. Вот ведь планида какая...
А жизнь вокруг кипела: позолоченный рыцарь в блестящих латах на больших напольных часах каждый час выходил из своего старинного замка и танцевал с прекрасной улыбающейся дамой в красном платье под перезвон старинных часов. Потом они возвращались внутрь массивного механизма, спрятанного под старинным замком, малюсенькая дверца закрывалась и только бог знал, что они там делали при закрытых дверях и мерном тиканье часов.
А на столе перед Джейн лежали и переливались на солнце два подарочных итальянских ключа, закрепленные на ярко блестящей в лучах солнца золотой цепочке. Красавцы они были просто неописуемые. Никто не знал, откуда они взялись и какой замок они должны были открывать, и вообще способны ли они были на это, но все восхищались их блеском и черными наконечниками. Сколько раз они посылали солнечных зайчиков в сторону Джейн, вот только ответа никакого не было. Она, глупая такая, все ждала своего неказистого партнера, тоскливо поскрипывая пружинами своего сверхточного механизма. Как ей хотелось поближе узнать этих красавцев, но что-то ее останавливало всякий раз. Наверное, чувство долга пересиливало интерес и острое желание познакомится с блестящими на солнце красавцами поближе. А познакомиться ей хотелось с каждым из них, не спеша и по очереди. Уж очень она хотела попробовать, какой из ключей придется ей больше по вкусу и сможет закрутить ее пружину в нужную и приятную сторону. Вот такие неприличные мечты бывают у обычных, офисных замков особой секретности.
Но вот в один день, когда за окном вьюга уже репетировала свою новую новогоднюю песнь, а Хозяин, прихватив Ки, уехал отмечать Рождество к дальним родственникам, было ей особенно тоскливо и одиноко. Начинался сезон веселых новогодних праздников и бесшабашных гуляний, а Джейн оставили одну грустить в тишине огромного кабинета. Она знала, что ни Хозяина, ни Ки долго не будет и именно в этот день Джейн решила, наконец, позвать итальянцев и познакомиться с ними поближе. Она призывно заскрипела пружинами. Раскачивая шестеренки вправо и влево она издавала нежную и призывную мелодию любви. Уж очень одиноко ей показалось посреди всеобщего ликования и начинающегося главного зимнего праздника. Итальянцы, мастера по части дел такого свойства, тотчас разобрали о чем вдруг проскрипела Джейн.
- Уж не хотите ли познакомиться с нами поближе, - прозвенели ключи, ударяясь друг о друга и посылая отражение ярко горящей люстры прямо к Джейн.
А Джейн, меж тем, вся светилась изнутри и призывно скрипела всеми своими пружинами, все сильней и сильней. Уж так ей хотелось познакомиться поближе с красавцами-итальянцами !
- Давно я ни с кем не знакомилась. Да и некогда мне. Все работа да работа , - скрипела пружинами Джейн, и весь ее механизм призывно щелкал да трезвонил.
Симпатию довольно сложно скрыть, и скоро уже итальянский ключ подобрался совсем близко к Джейн, как бы намекая, что совсем не прочь пощекотать ее пружины. А Джейн была совсем не против. Никто не предупредил Джейн, что красивые ключи не разу не открыли и не могли открыть никакой замок. Были они лишь красивой игрушкой, вели жизнь легкую, пустую и праздную. А если бы кто и предупредил, разве послушалась бы Джейн умного, но холодного совета ? Вряд ли.
Все мы любим пустые и блестящие безделушки. Такие экземпляры встречаются и в нашем мире, далеком от сказочного живописания и прочей магии. Вот только и мы тоже, удивительно любим обманываться и наделять безделушки теми прекрасными качествами, которыми они обладать просто не могут.
А Джейн и не замечала, что этот красивый итальянец не мог прокрутиться и открыть дверцу. Не для этого совсем он жил на этом свете: для любви да красоты жил он, а не для какой-либо тяжелой и нудной работы. А ей было так хорошо вместе с ним, что она забыла обо всем. И не нужно было ей совсем чтобы дверца открывалась да закрывалась. Вот глупости какие. Только бы он никуда не ушел и так и оставался с ней, так приятно щекоча пружины. А он, наивный и ненасытный, все крутился и крутился. Не понимал он, глупый и красивый ключ, что ей и не нужно совсем чтобы он открыл дверцу, не это ее заводит и нравится в нем.
Так они и остались они: Джейн и красивый и глупый ключ-итальянец на всю ночь и на весь последующий день, сцепившись вместе, став одним целым. А второй ключ, которому казалось, что ему повезло в этот раз гораздо меньше, всю ночь пел им удивительные песни о несчастной любви, качаясь из стороны в сторону на золотой цепочке.
А днем вернулся за какими-то бумагами хозяин сейфа и очень удивился, увидев в своем новом сверхточном и сверхсекретном замке декоративный ключ, подаренный ему на недавней выставке. Он отчаянно попытался вытащить ключ, но тот застрял и разъединить ключа-итальянца и счастливую своим неожиданным безумством Джейн не было никакой возможности.
Подергал удивленный и перепуганный одновременно в равных долях хозяин сейфа итальянца пару раз туда и сюда, да понял что другого выхода нет: придется, хочешь этого или нет, вызывать в этот неурочный час техника Никиту. Хозяину сейфа повезло: обычно, разбудить Никиту на следующий день после веселого праздника не удается. Но на это раз его смогли растолкать. Хоть и слабо соображал техник Никита где он в этот момент находится, и , главное, зачем, но мастерство на самом деле нельзя пропить. Права народная мудрость. Вот и техник Никита, даже после бурного праздничного вечера и не менее бурной ночи, был самым «рукастым» из всех собравшихся. И пусть слегка качало нетвердую землю под его крепкими ногами из стороны в сторону, но мастер он был знатный. Больше никого такого мастерового во всей округе в такое время все равно не сыщешь. Да и где искать мастера в праздничный то день!
Никита достал свой инструмент и пытался что-то сделать.
И так старался Никита, и эдак, вот только не мог он разъединить ключ итальянский и Джейн. Пришлось итальянского красавца, к всеобщему недовольству и явной досаде, разрезать на куски. И все-таки один кусочек в Джейн остался навсегда: очень уж глубоко он забрался внутрь ее механизма. В самую что ни на есть сердцевину. И чтобы вытащить его надо было разобрать Джейн.
Джейн была с сожалением и вздохами всех окружающих снята со своего привычного места и оказалась в огромной и грязной сумке Никиты, а потом в его темном чулане. Определили ее в коробку с разными деталями простых замков и самыми обычными винтами. Так что страдала она ужасно, до крайности сумасбродства: ведь там и поговорить то было абсолютно не с кем. Одна надежда оставалась на Никиту, который обещал разобрать ее и прочистить. А пока «суд да дело», все единодушно решили на место Джейн привинтить совсем другой замок.
Его звали Джон, хоть и не был он таким блестящим и красивым, ничуть не уступал он Джейн по степени секретности и сложности. Вот только никаких аллегорий и аллергий, страданий и нежных чувств он не признавал. Не было у него такой напасти совсем. Жизнь казалась ему прямой дорогой. Его отношения с Ки навсегда остались сугубо деловыми. Поэтому и проблем больше никаких не было, – сейф всегда открывался быстро и надежно, без всяких сантиментов и страданий.
А второй ключ-итальянец счастливо избежал возможной трагедии. Но вот только вспоминая печальную судьбу своего несчастного друга, он зарекся больше не петь песен о любви и невероятной страсти. Показалось ему, глупому, что ничего хорошего из этой страсти не выходит. Одни только трагедии и расстройства. Сочинял он теперь философские баллады, а потом и вообще пропал куда-то. Считал он, что это знак судьбы и избегал он всяких чувствительных и страстных историй. Хотел он прожить свой век тихо и спокойно. Никто и не знал куда он подевался вскоре после этой истории. А через короткое время о нем и забыли совсем.
Как часто мы ищем неземную страсть. Но вот только не все блестящее и сказочно красивое помогает нам жить. Как часто мы сравниваем любовь с направленным взрывом, а потом удивляемся необузданной стихии чувств. Но на каких весах взвесить долгие годы спокойного и сытого существования и ослепительные мгновения счастья, кажущиеся безумством всем не охваченным пожаром любви? Это не возможно понять, не пережив этого. Это невозможно объяснить. В это нельзя поверить. Да и надо ли это объяснять, это понимать и в это верить? Это просто редкий дар в нашем рациональном мире. Это или есть, или нет. А уж принимать этот дар или отвергнуть – вот это каждый решает это для себя.
Но так или иначе, практически при любом раскладе, служебный роман с удивительным роковым постоянством заканчивается плохо...