Кажется мне, что в годах прошедших
(Или моя память была невнимательна?)
Всё ж не попадалось столько сумасшедших,
Да еще таких вот — образцово-показательных.
В маниях, как прежде, они непреклонны,
Впрочем, есть отличие при этом:
Раньше метили толпой в Наполеоны,
А сегодня скопом подались в поэты.
В «пунктиках» — у всех свобода полная,
В ту вон даму «молния ударила»,
Огнь небесный пал, но эта молния
«Искры божьей» так и не оставила.
А вот тот, «армейский политпрос»,
Целый мир командно поучает,
Только мир в тоске воротит нос
И стихам-приказам не внимает.
Что ж, объявит миру он войну,
Он ведь не слабак, он не таковский —
В музыке стиха под стать ему,
Если не Бетховен, то Чайковский.
И еще одна — на склоне лет
(А полжизни «в органах служила»)
Вдруг узнала — были Блок и Фет,
И привычно ручкой застрочила.
Строчки от замшелости лохматые,
А она их лепит, как игрушки,
Чем же дама хуже, чем Ахматова,
Ну, и этот... поднадзорный Пушкин?
Им сегодня смело нос утрём,
Мы теперь продвинутые стали —
Локтем с пъедестала ототрем
И пред миром вместо них предстанем.
Бесы! Несть числа им — прав поэт,
Не устанут, злобствуя, беситься.
Хоть они порой и застят свет,
Муза незлобиво веселится.
Знает Муза — каждому свой дар:
Не для всех — «прекрасное безумие».
Дар — не глупой «молнии удар»
И не бытовое слабоумие.
9 июля 2005