Перекресток улиц Лакоба и Пушкина в Сухуми.
Из дождя появляется молодой мужчина с огромным корытом наперевес.
Здесь же стиральная доска.
Он обвешан бесчисленным количеством вещей
и одет в красные семейные трусы и тельняшку.
Экстравагантное сомбреро,
с которого стекают струи холодного дождя,
увенчано каской, пробитой пулями.
Смоляные глаза, молодое красивое лицо, роскошная черная борода.
Это сухумский Марадона.
- Почему Марадона?
- Похож, - смеется Давид.
Спрашиваю Марадону:
- Что здесь будет?
Он жалуется на инфляцию-
интервью стоит уже не по рублю, а четвертак.
- Кто победит? - спрашиваю.
- Победителей не будет-
говорит сухумская достопримечательность.
-Неужели еще не умерли те, кто ищет души младенцев? -спрашиваю.
Марадона растворяется в мареве дождя,
оставляя последние слова:
- Они всегда живы. Они всегда ищут. Они не умирают.
Никто не знает, где живет Марадона,
никто не знает, как он появился в Сухуми.
Грузин? Грек? - спрашиваю Давида.
-Похоже, что славянин, хотя и жгуче-черный.
А если совсем точно - сухумец.
Позже я еще раз увижу Марадону.
Это случится в аэропорту - он будет петь детям.
Голодные, оборванные, больные,
они ждут сигнала взрослых,
чтобы бежать к самолету и захватывать трап.
Потом их будут отгонять от самолета,
единственного средства связи на этой войне.
Все железнодорожные мосты взорваны.
Кто-то будет перешагивать через детей.
Маленькие взрослые устроили ад,
а постаревшие дети живут на ней, как умеют.
Иногда дети плачут, чаще молчат.
Когда Марадона поет -
улыбаются.
1991-1992г.