1.
Она стояла и курила,
облокотившись о перила
смотрела на воду и дым
летел с кормы к истоку речки:
туда, где струйки и колечки
роятся над пережитым
и в сумерках июньских тают.
А чайки хлеб из рук хватают;
бросаю, стоя на борту;
я понимаю: хлеб – не рыба,
но слышу: страстное спасибо
они роняют на лету,
как могут – стало быть по-птичьи.
Ах, эти огоньки девичьи,
о, эта дымчатость в глазах;
я не курю уже два года,
придётся – что-то про погоду,
погодка же – увы и ах.
Вечерний бриз и хлеб потрачен,
но занавес ещё прозрачен
с эмблемой чайки. Бенефис
одной скучающей актрисы;
за горизонт ушли кулисы,
как только бакены зажглись.
2.
Облако похоже на интригу,
на шестое чувство, третий глаз.
Облако похожее на книгу,
книгу, где написано про нас.
Ты её читаешь вверх ногами –
девственную чистоту страниц;
сделаем из книжки оригами
и отпустим в небо этих птиц,
и проводим долгим взглядом стаю.
Бриз вечерний, ридеру под стать,
чистые страницы пролистает
те, что не успели дочитать.