Настроение - чай и чтение,
И не хочется иной истины,
И сомнения будто истинны...
Отпускает вдруг дрожь стремления.
Заржавевшие откровения
Заморозили взгляд открытости,
От душевной такой застылости
Лишь полшага до омертвения.
Опорочены и старательно
Обезличены все созвездия.
Еще шаг - и уже не возмездие,
Просто шаг. И ругаться матерно.
За спиной безысходности поступью
Подкрадется обида бездумная,
На все, что не заметили умные,
И такие жестокие взрослые.
Омертветь, раствориться в потоках
Безголосой толпы равнодушия.
Сотворить себе маску бездушия,
И не лгать лишь истерзанным строкам...
Так шагать час за часом размеренно,
Делать вид, что уже все преподано,
Обо всем, что не тем было отдано.,
На асфальт плакать тихо, безвременно...
- Эй, братишка! Гляди, это солнышко!
Обернешься - нет-нет, не тебе это...
Просто дети рисуют здесь лето.
Лоб щекочет слетевшее перышко...
"Вот добавить бы к лету здесь речку..."
Подойдешь, возьмешь в руки мелок...
И все то, что ты скрыл между строк,
Вдруг подставит, устроив протечку.
Не скрывай, не стыдись, это правильно!
Эти слезы - как путь к возвращению,
Как великое "нафиг!" неверию,
Как святое и первое правило.
Не грусти, ты ведь знаешь, что нужен,
И любим... И все будет у вас замечательно!
Ты его лишь дождись обязательно,
Он идет к тебе, мокрый, простуженный...