«Ломка» страшная длится ни день и ни два. В предрассветности тают безумные ночи. Бьет нещадно озноб... И плывет голова... Интенсивная боль прекращаться не хочет. Схватки время от времени в предродовой, утонувшего в цвете черемух роддома, там, где горечь страданий хлебаешь с лихвой, как в спасенье, ныряя порой в полудрему. Как же страшно... Ни нянечки нет, ни врача, а самой одолеть страхи силы не хватит. Помогите! Согрейте! Налейте мне чай.
Впрочем, лишнее... Не подходите к кровати... Снова тени размажет рассвет по стеклу... Продираюсь сквозь бред... Ногти вжаты в ладони... Я, наверно, не выдержу... Скоро умру... Обо мне даже некому будет припомнить. Мама! Ма-моч-ка! Звонкий шлепок... Скорчен рот... Крик, пронзающий слух, не становится тише... Он родился... Он есть... Новый стих... Он живет...
Улыбается, будто ребенок и... дышит.