С утра раскаленное солнце нещадно палило…
У неба здесь «мёртвый сезон», даже и не моли;
Брела обожжённая плоть и о влаге просила,
В надежде увидеть колодец в пустынной дали.
Припев:
А память жива горьким цветом полыни
И запахом ветра в полоне песка…
Февральские ливни вернутся в пустыню,
Вернуться когда-нибудь издалека.
Живые барханы лукаво менялись и пели -
Свою заунывную песню, не зная нужды;
Смешные кусты саксаулов бесстрастно глядели,
Как зыбью становятся жалкие чьи-то следы.
Не скрыться от зноя в объятиях пыльного ветра,
Ослепли глаза воспалённые «солью огня»...
И жизнь еле теплилась в нём после каждого метра,
Но падая, он поднимался, дорогу кляня.
Вокруг миражи, но тот странник не видел рассвета,
Надежда уснула во мгле безысходной тоски…
Он рухнул с колен обезумев от топкого бреда,
Как раз возле русла нежданно ожившей реки.