Только благодаря тому, что Сашиного отца послали работать на строительство станкоинструментального завода в Египет, семья смогла скопить деньги на кооперативную квартиру. По тогдашним куцым нормам на человека имевшихся метров у них было достаточно, поэтому на государство никто не рассчитывал. Четырёх комнатная квартира в 1969 году стоила 9000 рублей, столько же, сколько автомобиль «Волга», покупка которого для многих, при зарплате 200 рублей, была не реальна.
Поблизости от деревни Тропарёво в чистом поле и выстроили 9-ти этажный блочный дом с двумя арками в изгибах. В том доме и купили квартиру Петровы. Сначала рядом с домом можно было увидеть лосей. А ещё недалеко стояла пятиэтажка. И всё, больше вокруг никакого жилья. Но в десяти минутах ходьбы уже существовала станция метро Юго-Западная – конечная остановка на Сокольнической линии. Теперь она выходит на проспект Вернадского, а тогда...
Доехав однажды до конечной станции и выйдя на сторону строившегося дома, Саша поднял глаза и увидел чёрно-белую корову. Та, деловито жуя травку, неодобрительно промычала в ответ на его неожиданное вторжение в её мир. У метро не существовало ни единой тропинки да и людей нигде не было видно. Санька решил, что он – Пятница в этом неосвоенном солнечно-зелёном рае, и Господь послал ему корову.
Санька Петров понимал, строительство метро было продиктовано соображениями мирового значения. Здесь на Юго-Западе столицы тогдашний глава государства – Хрущёв хотел поставить павильоны международной выставки ЭКСПО. Точно так же, как он в пику ООН, построил Калининский проспект, здание СЭВ, где сейчас располагается мэрия. Обычно люди дожидались годами новых станций метро, а тут её выстроили за четыре года до начала возведения жилого квартала. «Вообще-то, так и должно быть, когда наверху думают о людях!»,– подумал Санька.
По Ленинскому проспекту с интервалами в движении полчаса или час ходил троллейбус №62. В конце проспекта, а конец его тогда находился примерно на уровне будущей улицы Маклухо-Маклая, завершался этот маршрут.
Документы на квартиру оформили. Вступительный взнос заплатили. Потом предстояло ещё 25 лет выплачивать стоимость квартиры. Деду, как персональному пенсионеру, полагалась дополнительная площадь, а так бы нипочём не дали. Удивительно! За свои деньги.
Москва расширялась, прирастая новыми микрорайонами, один из них – Тропарёво, а потом уже и Тропарёво-Никулино.
Дед был родом из деревни с одноимённым названием, пел в церковном хоре. На территории церкви Архистратига Михаила Архангела похоронен его отец. На мосту через овраг сходились драться на кулачках «ихние и наши». Деревня славилась чёрной крупной вишней Владимиркой и сладкой великаншей-морковью.
После заселения в новый дом Сашины родители ходили в родную деревню, когда её сносили. Они хотели выкопать пару молодых вишнёвых деревьев – в память и, чтоб не пропали, перенести их в сад. Дед сказал: «Им там накундачут!» У него были интересные выражения – фигуры речи. Домой родители вернулись расстроенные: старые деревья и молодняк были варварски поломаны… «до основанья, а затем…»
После работы, вечерами родители Саши ездили убирать новое жилище: оттирали ластиком паркетную щепу, ибо паркетом это не называется. Хлипкие деревянные полосочки длинной 12 см, шириной 3см, а толщиной мм 3. Убирали следы пребывания рабочих, похоже, что там даже кто-то из них жил.
Вероятно, в одну из квартир строящегося дома должен был заселиться корреспондент из «Московской правды». Он часто выезжал на место, брал интервью у бригадира, помещал фотографии, добросовестно освещал в газете ход строительства в позитивном плане, так что уровень информационной поддержки был высок. Строителям не двусмысленно намекнули, от них ожидается только отличное качество, иначе пресса отразит оценку работы как есть.
Однажды Дека решил съездить на новую квартиру проведать Санькиных родителей и посмотреть новое жильё. Бабушка, практичная женщина, всучила ему тяжёлую трёхлитровую банку варенья. В доме никто, включая хозяек, не помнил, когда оно было сварено. Дед, бывший военный, много поездивший на своём веку, умел отлично паковать разные вещи. Банка была укутана газетами и поставлена в авоську.
Авоська – характерная примета шестидесятых – хозяйственная сумка, сплетённая из нитей с ячейками чуть меньше, чем на рыболовных сетях.
Дед поехал на троллейбусе.
У Саньки к тому времени ещё не кончились занятия. Он жил тогда с «дедами», поскольку ходить в школу от них ближе и удобнее, чем от родителей. Да и кто будет там, когда родители на работе, кормить мальчика обедом, следить за ним, чтоб не «шалберничал», а делал уроки. Мать с отцом жили на Профсоюзной в неспокойном районе.
Каждый день Дед ходил в магазин за продуктами, а бабушка готовила. Раз он зашёл в «кулинарию» за мясом. Одна из покупательниц, хорошо знавшая Ивана Сергеевича, посоветовала взять ему свежие потрошки и кости, на что тот отозвался: «Что я, собака что ли?»
Вечером приезжали родители с инспекторской проверкой и спрашивали, как идёт учёба.
Санька пришёл после школы и, не видя деда, поинтересовался, где он. Баба Дуся, а была она женщиной очень мнительной, стала уже не на шутку волноваться, поскольку дедушка отсутствовал пять часов. Сотовых телефонов в ту пору не было.
– Ми-и-и-лая моя, Деки-то как долго нет! Саш, ты бы поехал, посмотрел, не случилось ли чего.
Уроки Саша сделал ещё вчера. Прождав троллейбус около часа, внук отправился на выручку. Выйдя из него, парень встал, как вкопанный. На снегу возле дедовых следов, больше никаких следов не было, дорожка тёмных кровяных капель. «Может, дед упал и ушибся?» Санька нагнулся и попробовал кровь на вкус, та оказалась сладкой. «Варенье»,– догадался мальчик. По дороге к дому капли становились больше. Сладкая дорожка довела Саньку до квартиры, но родители, закончив работу, уже ушли, и ему никто не открыл. Чертыхаясь, он вернулся домой.
– И чего поехал, кто тебе велел?– встретил его дед.
– Бабушка волновалась: тебя долго нет.
– Ну, ты её слушай больше, не знаешь, что она паникёрша известная. Лену накручивала, такого нагораживала, когда я из командировки чуть задерживался, девка бояться начинала.
– Дек, признайся, банку-то с вареньем стукнул?
Дед никогда ни в чём не признавался.
– Цч-цч-цч,– он отвернулся от бабушки и приставил палец к губам. Партизан!
Оказывается, он действительно «легонько приложил» банку с вареньем о поручень троллейбуса, и родители убрали её подальше с уговором, что потом отец сделает вино, чтобы продукт не пропал и бабушка не «гундела». Теперь Санька узнал, из чего делают портвейн. Вино получилось не самое плохое.
2009
Рассказ опубликован в журнале "Приокские зори" №3 2012