В то далёкое раннее утро,
Так давно, что на пальцах не счесть,
Невзначай мне представилось, будто
Стало лет мне уже двадцать шесть.
Отчего двадцать шесть, а не тридцать,
Не другой юбилей – двадцать пять?
Знаки, вбок обратив свои лица,
Мне ответ не спешили давать.
Двадцать шесть – вот и всё, что сказали,-
На дворе, соответственно, год,
Тот, который средь прочих в начале
Завершения века идёт.
Ну и что в этих знаках такого?
Разве только на них погадать
И, согласно примете не новой,
Много счастья останется ждать.
Что за ритм повторением задан:
От начала к концу и опять
К изначальному резким возвратом –
Нет возможности истолковать.
Снизу вверх, сверху вниз – восхожденье,
Перепад, перевал, перелом,
А затем до головокруженья
Спуск такой же крутой, как подъём.
По краям – заострённые колья,
Снова будто бы бунт на Руси
И гулящему люду раздолье,
Остальных – сохрани и спаси.
Или бунт беспощадный подавлен,
И державною властной рукой
Караул непреклонный поставлен,
И штыков частокол над страной?
Может быть, караул – на заставе,
А за нею – родная земля,
И своими вдруг быть перестали
Островерхие башни Кремля.
Между башнями или столбами –
Закруглённые створки ворот,
И за теми стальными вратами
Будет предан беспечный народ.
…Я надолго забыл те догадки,
И в тот год я не вспомнил о них,
Когда выстроились две девятки
В один ряд между двух единиц.