Сошли на нет славянские рода,
Где сотни лет был всякий дом ухожен –
И луг не дик, и лес не обезножен,
Где зрела рожь и… где клинок из ножен
Взлетал «подвысь», что сокол из гнезда.
На «старых» картах деревень не счесть –
Дома, как братья, вдоль дорог – бок о бок…
На новых – глушь. Иди, коли не робок
…Узлы родов, переплетенья тропок
Не развязать уже и не прочесть.
От бывших сёл – ни храма, ни креста;
От деревень – ни крыши, ни колодца…
Лишь «в рост» репей – хоть насмерть заколоться –
Стоит да стережёт от инородцев –
А для кого? – святые те места.
Вот тут был хутор… Это – «навина»…
(Той новине уже лет сто, быть может)
Лес корчевать, что вылезать из кожи,
А жилы рвать… а жилы рвать – не вожжи,
Но… как земля здесь до сих пор черна!
Не чернозёмы – сроду не велись…
Всё больше супесь да ещё суглинки –
Хоть гончару, хоть – лаптем – на ботинки…
А ведь пахали – ямки да боринки
И, если надо – до крови дрались.
Вот потому-то под ногою – пух
И… дуром прёт сплошной стеной крапива
Да, как сорняк, вдоль по дороге – ива.
…Ни кваса деревенского, ни пива
И ни назойливых, но всё ж домашних, мух.
В июльском зное – тишина, покой…
Несёт пчела, будто ведёрки с мёдом,
Пыльцу с цветков над бывшим огородом,
Деревней бывшей, жившим здесь народом…
Что ей?!
И что грядущим ордам
Сюда дойти…
хоть лугом, хоть рекой.