1.Только и всего, попытаться достичь лежбища, дойти до постели, упасть, выдохнуть и утратить воспоминания, только и всего. Спустя пять минут: глаза перестают быть открытыми, и - всегда стоящий где-то поблизости, пока мы уничтожаем свои тела в радиоактивном излучении дня - Дух высохшего источника (глаза закрыты) придвинется, обхватит и поднимет высоко в свой воздух, невидимый отсюда, потому что закрыты глаза. Такая малость. Спустя еще пять минут, итого десять. Океаническая прохлада прибоя у кромки декорированного пальмами берега? Нет. Дождь из метана, и бессмысленно холодно - настолько, что тело, захваченное Духом источника, рассыпается, как стекло. Покалывание в кончиках пальцев подобно слухам с окраин империи, так же мелко, невпечатляюще, неброско. Через кости интерферированные, как отряды монголов, судороги проникают вглубь поднебесного тела, беспокоя императора в его павильоне. Прочь гадание на щите черепахи, поэзию, коноплю. Быстрым, насколько позволяют приличия и нелепые туфли, шагом проследовать в нефритовую беседку. Монголы уже доминируют над рисовыми полями, диктуя свой театр условий еще вчера скучным до зевоты провинциям. Нас взяли за яйца, если отбросить придворный этикет, - так шепчет на ухо встревоженному Сыну Неба лысоватый политтехнолог, и одежды обоих щедро расшиты драконами. Судороги уже лавина есмь, уничтожающая ворота вместе со всей охраной, и имя ей синдром. Ощущения не вступают в реакцию с болевым красителем. Однако: реципиента охватывает отрицательно заряженное полевое образование с настолько чуждой природой, что он теряет и дар речи, и, собственно, речь. Глаза закрыты. Экстрасоматический роуминг отвращения с безобразно подробной картой оглушающего многообразия оттенков пыточной субъективации. Назвать это болью можно только от бедности языка. Глаза никогда не были открыты.
2.И в самом деле, такие крайние состояния не отсюда родом. Так чувствовали боль в Юрский период. Прохладные гиганты были сметены ею задолго до прилета астероида-убийцы. Лишь некоторым из них посчастливилось покинуть пастораль хвощей и папоротников и укрыться в других мирах, опирающихся на такие удаленные от наших интересов планеты, что, закрыв дверь с той стороны, они отделили себя не меньше, чем от половины Вселенной. Теперь так преодолевают недостаточную изощренность приемных устройств, которые будто и не спешат эволюционировать. Да и нам самим, на самом деле, разве не слаще выбор маленькой отсрочки,
небольшого проигрыша, бодрого отступления, решительного бегства, что называется, поверх барьеров? Чем труднее найти путь обратно, тем не вкуснее ли этот яд? Когда бы, на самом деле, это был шаг назад, меньше метра для человека. Но для человечества это - таяние миража, в сравнении с которым плавящиеся пустыни полюсного льда - просто оттепель, завтра опять будет ясно, мороз, и небо под вечер окрасится в оранжевое и фиолетовое.
3.Мы выйдем через окно. Сбежавшие отсюда либо воспользовались окном, либо им неслыханно повезло. Вот - эта дверь, perfect getaway. Еще одно везение, и еще одно, и еще, и. Хлопает на ветру. Сквозняк. Распахивает ее, за которой. И - ни одного хранителя врат поблизости. Алебарды небрежно свалены в угол. Из подсобки долетает донельзя долгое до: сериал. Про собаку. @. И так ей палец в пасть не клади, обслюнявит, так она еще в мусарне на полной ставке, с операми на выезды и по другим делам, короче, жизнь, сука, не стоящая на месте. Это гипнотизирует. Но не обольщайся. В иное время охранники припадают к глазкам, которые если и не открыты, то и закрытыми с трудом названы могут быть, на самом-то деле. Я дам тебе para bellum. Хотя едва ли он пригодится: cave canem, просто sine qua non. Ведь мы будем кропотливо, годами, тысячелетиями процарапывать скальную породу, путаясь в ссадинах на стене, символизирующих летосчисление как пример календарной стойкости. А может, напротив, отсылающих к симптоматике так называемого "синдрома Органайзера", психопатического дефекта, в остром периоде которого человек, собака и динозавр и пяти минут не могут прожить без уверенности, что они-то знают, в каком именно сечении конформизма пребывает время между соседствующими ударами сердца.