Немного поэзии, побольше прозы. После Шарм-Эль-Шейха...
Она нашла это место случайно. Проскользнув между огромных валунов, не веря в возможность выхода к морю, а тем более найти что-то напоминающее пляж, увидела тонкую полоску песка и ласковое, защищенное от ветра, местечко, манящее разнообразием кораллов и обрывающейся бездной спокойного моря. Между еще не сросшихся полипов, образующих кажущуюся мель, в оконцах мелькали спины подводных обитателей, которые больше боялись не её, а того, что случайное появление надводного жителя, никак не отразится на их желудках.
Посмотрев им в глаза, она дошла до кромки кораллов, по пути пообещав в следующий раз не быть такой непредусмотрительной, и погрузилась в теплое одинокое море. Сразу за кораллами открывалась бездна. Недавние, мимолетные знакомые, с неодобрительным вниманием посматривали на нее из-за наростов морских деревьев, нависающих над бесконечной синевой. Глядя в их тревожные глаза, ей казалось, что она ведет себя неосторожно, или, по крайней мере, делает что-то не так.
Насладившись удивительным чувством единения с морем,
мурашками проникшись глубиной,
домыслив со знакомыми все страхи,
лениво вышла на песок.
Сомненья вдруг её постигли,
а что за тень из глубины,
как будто к небу поднималась?
Да нет, почудилось все мне.
Смутилась, как стихотвореньем,
вдруг мысли плавно полились.
Пора домой, в отель вернуться.
Её день теперь складывался из двух половинок. Первая, принадлежала тонкой полоске песка, а вторая, буйная, шумная проходила до тех пор, пока все, насладившись общением, не расходились по номерам. И, как не странно, именно первая половина дня была естественной, в то время как вторая казалась чем-то ирреальным. Она приходила не к морю, а к ним, осторожным и благодарным обитателям, которые при её появлении выражали восторг, недоступный человеческому пониманию.
Дойдя до кромки кораллов, пообщавшись по пути с каждым жителем глубин, она растворялась в бесконечной синеве неба и моря. Осмелевшие рыбы, легкими касаниями холодных губ дополняли удивительный образ, а бездонная глубина уже не казались опасной.
В последний день своего пребывания, она полностью разделась. Казалось, что купальник мешает достичь чего-то большего, чем то, что она испытывала ежедневно. Рыбы скромно реагировали на её прощание, и, как в первый раз, с недоверием поглядывали из-под кораллов. Она быстро растворилась в солнечно-мягкой волне.
Как обычно, через некоторое время её знакомые, нежно потребовали угощение. С улыбкой она хотела им ответить, но вспомнила, что сегодня всё осталось на берегу. Чувствуя их нежные прикосновенья, она посмотрела на берег и вдруг заметила, что рыбы, на самом деле, все это время оставались в кораллах, а в их глазах, вместо обычной благодарной радости, застыл стеклянный ужас.
Кто же вместо них касался её рук и ног? С застывшим криком в груди, она медленно повернула голову. Она, дитя земли, была в объятьях морского чудовища.
Огромный спрут, из морской бездны протянул щупальца и коснулся ими рук и ног мечтательницы. Застывший крик вырвался наружу и в тот же миг, нежное прикосновение щупальцев превратилось в жесткие объятья. Погрузившись под воду без запаса живительного воздуха, она мгновенно закрыла рот и лихорадочно подумала, как ей остаться в живых. Увидев своего огромного похитителя, который своими щупальцами лишил её возможности к спасению, она, собравшись с остатками сил и воздуха, ринулась на эти холодные глаза в безумной надежде победить. Задыхаясь от ужаса и отчаянья, она вдруг увидела голубое небо и жадно вдохнула воздуха.
И снова раздавшийся крик погрузился в бездонную синеву. Инстинктивно закрыв рот, через некоторое время она снова смогла вдохнуть воздуха. Это второе погружение заставило её задуматься. Если до сих пор она жива, значит надо что-то изменить в своем поведении. Не кричать..! Каждый раз погружение происходило после крика. Может это и неправильный вывод, но в любом случае надо попытаться использовать этот шанс. Все та же мягко-солнечная волна, то же отрешение от всего и ..! возможность дышать. Возможность дышать и думать. Боясь пошевелиться, она жадно вдыхала воздух и лихорадочно думала, думала, что же сделать. Застывший в груди крик сбивал дыхание и снова пытался вырваться наружу.
Время шло в тонком равновесии между двумя стихиями, между небом и морем, между жизнью и смертью. Человек привыкает ко всему. Сознание отказывалось воспринимать действительность: я все так же, как обычно, в объятьях легких волн, мне все привиделось. Закрытые глаза чуть-чуть помогали неправде. Скованные ужасом мышцы немного расслабились – надо собраться с силами и думать, думать.
Щупальца спрута по-прежнему обвивали все её тело, не оставляя надежды на легкое освобождение. Единственное оружие, которое, после долгих рассуждений, вдруг подсказало сознание, это достаточно острая металлическая заколка, которая, как обычно, была в её пышных волосах. Но до неё ещё надо дотянуться. А как это сделать руками, обвитыми щупальцами. Пока я жива, остается надежда. Мысли постепенно становились все более ясными и упорядоченными. Каждой секундой жизни она незаметно пыталась освободить то одну, то другую руку.
Сосредоточенная на появившейся цели, она не сразу обратила внимание на то, что вокруг её тела почти незаметно струится морская вода. Мы плывем. Это открытие не прибавило не страха, ни радости. Ничего не изменилось, я дышу, жива и стараюсь достать оружие. Неожиданно проткнуть глаз, просто воткнуть заколку куда-нибудь – для неё это был шанс.
Движение закончилось, по-прежнему не открывая глаз, она опять пыталась незаметно освободить одну из рук. Опутанная щупальцами, с прояснившимся сознанием, она снова и снова искала любую возможность вырваться на свободу. Две конечности спрута сковывали движение её рук и ног. Не причиняя боли, они, тем не менее, не позволяли свободно двигаться. Остальные шесть ног, как будто для контроля, постоянно извивались вокруг её тела, время от времени приближаясь.
Приоткрыв глаза, она обнаружила, что находится не так далеко от своего любимого пляжа на относительно неглубоком месте. Если было бы чуть-чуть помельче, возможно было бы оттолкнуться от дна и предпринять попытку вырваться. Не видно было никакой норы или чего-то подобного, что служило бы целью перемещения сюда. Вокруг неё спокойно, в такт слабой волне, колыхались длинные морские водоросли, в которых её похититель показался уже не таким огромным.
Весь только начавшийся анализ поведения спрута был спутан этими морскими водорослями. Боясь открыть глаза и осмотреться, она не могла отличить друг от друга легкие прикосновения растений и спрута. Равномерные покачивания от набегавших волн вызывали почти гипнотическое состояние. Сознание заботливо подсказывало сказки про чудище из «аленького цветочка», заколдованных принцев, даря надежду на спасение.
Обласканная морской травою и волнами, она не сразу заметила изменения, произошедшие вокруг неё. Притворившись водорослями, спрут незаметно ласкал её грудь, прикасавшись к ней в такт набегавших волн. Дошедшее до её сознания открытие было слишком неправдоподобным. Остатки ужаса, возмущение, удивление и почему-то не было отвращения. Хорошо запомнив, что криком ничего не добьешься, она опять сосредоточилась на незаметных попытках вырваться.
Спрут, как будто почувствовал, что его действия замечены и осмысленны. Вместо паники - кажущееся спокойствие, вместо крика - напряженное молчание. Закрытые глаза пленницы вдохновили его на более активные действия. Он уже не притворялся ни волной, ни морской водорослью, два щупальца нежно обвили груди девушки, а присоски на самых кончиках точно подошли к соскам. Как губами он нежно посасывал алые бугорки, стараясь, чтобы его настойчивость не перешла грань наглости.
Она неожиданно вернулась к реальности от заоблачных мыслей о свободе. Горячая волна стыда прокатилась по ее телу, обдав румянцем щеки и цветом поздней калины разукрасив уши. Смятение и почти свободные руки. Увлёкшись нежностью, «заколдованный принц» почти отпустил руки красавицы. Почувствовав это, она опять не стала предпринимать никаких действий. Мысли опять вернулись к заколке в волосах. Надо подождать еще чуть-чуть. И действительно хватка спрута постепенно ослабевала. Она уже могла выдернуть руку, но решила действовать наверняка. Через некоторое время, когда, как ей казалось, время для решительных действий пришло, она неожиданно обнаружила, что горячая волна, прокатившись по всему телу, зажгла маленький огонек внизу живота, который с каждой минутой все больше разгорался, сжигая страх, стыд и оставляя только одно желание, поддерживать и оберегать этот огонек.
Слишком поздно её руки стали свободны. Пламя маленького огонька уже пылало во всем её теле. Скорее механически, чем разумом, она достала заколку из волос, открыла глаза и увидела пред собой огромные, бездонные, фантастические глаза любовника. Никакое другое сравнение не пришло ей на ум в этот миг. Это был последний осмысленный взгляд на действительность.
С легким стоном закрыв глаза, невольно подавшись вперед, она утонула в бесконечности рук спрута. Они были везде и тысячами поцелуев покрывали её. Две руки по-прежнему ласкали ее грудь, вторая пара по-человечьи обнимала за плечи, три конечности расположились ниже талии, а одной он нежно гладил лицо. Она инстинктивно сжала бёдра в ответ на слишком близкие поглаживания около последнего женского бастиона. Для него уже не было преград. Тонкий конец щупальца без труда уже изучал поцелуями сокровенный вход. Присоска второго отыскала нежный бугорок чуть повыше, а третье дожидалось своего времени около еще одного возможного проникновения.
Всё совершилось, проникнув в нее тоненьким кончиком, он постепенно погружался все глубже и глубже. Сворачиваясь колечком, поворачиваясь и, кроме этого, умудряясь поцеловать каждый квадратик своего окружения, он постепенно доводил ту первую волну стыда или страсти до цунами. Её бедра давно были расслаблены, а тело пыталось повторить все восхитительные движения. Рот полуоткрыто изучал особенности строения щупальца. Он был везде, он был в ней, и её крик не захлебнулся в бездонной синеве. Она опять плыла, и мощные струи воды от его сопла ударяли ей прямо между ног. И в момент наивысшего наслаждения, стремительно несясь по поверхности воды, она увидела фиолетовую вспышку салюта, перемешанную с мириадами капель воды….
Кто-то нежно, холодными губами дотрагивался до её ног. Открыв глаза, она обнаружила себя сидящей на плоской гладкой поверхности, прямо над уходящей в бездну голубизной. Знакомые рыбы, как ни в чем не бывало, суетились вокруг нее. И только море казалось немного фиолетовым.