***
Вот опять порыжела трава и наметился круг…
То ли новый начался, то ли старый никак не замкнется.
Улетел с караваном на юг мой таинственный друг,
По пустынной Тверской одинокий троллейбус плетется.
Я бреду вдоль зеркальных витрин, мимо статных домов,
Холод этих кварталов восходит к счастливому строю.
Ну а я, вырастая, как мальчик, из красных штанов,
Проверяю на вечность асфальт иссушенной листвою.
Магистрали уходят на север, к балтийским волнам,
Где маячит, как бакен в Неве, престарелый Исакий.
И «окно» где-то рядом, в каком-то таинственном «там»,
Знать в чухонской земле, в самой ближней из всех демократий.
По линейке прочерченный город, забава Петра,
Заселенный причудливой смесью дворянства и йети.
Чем ответим культурной столице, старуха-Москва?
Жирным блеском церквей? Мишурою столетий?
Азиатчиной рынков, хайтеком, стеклом и дерьмом?
Что-то точно подгнило в основе всего королевства…
И уходят на юг, разрезая пространство углом,
Словно ложка халву, гуси-лебеди светлого детства.
В тех далеких и теплых вам будет покой и уют,
Ну а здесь мы с зимою устроим свое превосходство.
Фонари вдоль ограды ветвей так богемно плывут,
И качает бульвар фонарей и людей судоходство.
Это осень в провинции… нет, это осень в Москве.
Я мешаю пространство и время, кручу кинопленку.
На метле ли лечу, как наркотик сижу на игле,
Предлагаю себя, как подарочный сверток, ребенку.