Можно ли жить не по лжи?
История одной картины.
Беседы о религии, о человеке и обществе.
Художественно-публицистическая повесть.
– Кстати, а комплекс, например, Стоунхенджа в Англии с многотонными валунами, водружёнными друг на друга. Постройка его определяется вроде бы ещё более ранним временем, чем пирамиды в Египте. А пирамиды индейских народов в Америке.
– Чудесных творений много, и всегда в их создании присутствует стремление запечатлеть себя, свой труд, свои замыслы на годы, века и тысячелетия. В этих творениях большей частью, конечно, властители такое тщеславие удовлетворяли. Но, наверное, восхищались ими и простые строители, ощущение их величия чувствовали. Или возьмём пример другого рода. Вот были два человека – Герострат и Иисус. Оба шли к осуществлению своей идеи: остаться в памяти народной. Совершенно целенаправленно шли, с реальным осознанием угрозы для своей жизни. Собственно, угроза жизни, и даже лишение её, и были залогом успеха их идеи. Для них, для обоих физическая смерть – ранее, или позднее, но всё равно же неизбежная, была менее страшной, чем забвение. Это и у многих-то так, хотя, конечно, и сила страха перед смертью, перед забвением у разных личностей разная, и накал борьбы с этим страхом тоже разный, и средства и способы, которые они готовы применить. Иисус и Герострат – наиболее наглядные, хрестоматийные примеры достижения бессмертия через свою, по сути дела – добровольную смерть, через готовность её принять. Оба они своей цели достигли. Только вот о Герострате мы помним, как о поджигателе храма, с Иисуса же началось новое религиозное учение. Это был их собственный выбор, их степень морали. Или вот Андрей Болконский в «Войне и мире» ночью перед битвой под Аустерлицем размышляет... Вот нашёл: «...но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу». И далее: «...что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и ни неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей». Под славой он понимает именно память о себе, любовь людей, которых он не знает и не узнает никогда, и пусть даже эта память и любовь будут ценой за его собственную жизнь. Вот это же и в краткой народной пословице: «На миру и смерть красна!».
Кот Барсик, тёршийся о ноги Максима, заскочил к нему на колени.
– Он у нас к гостям всегда пристаёт, столкни его на пол.
– Нет, пусть сидит – уж очень хорош котяра! Да, примеры с Иисусом и Геростратом – это всё в точку. И о творцах тоже верно: «свои творенья создавая, творят они себе бессмертие – возможность результатом творческим своим остаться в памяти народной». Но это всё высшая степень в стремлении избежать если не физической смерти – это невозможно, то смерти духовной – забвения. А как это будет в обыденной жизни, для простого человека, в котором не бушуют такие-то вот страсти?
– Человек должен быть нацелен на творение, на то, чтобы результаты прожитой его жизни, его труда остались после него служить другим людям. Одной из главных заповедей объединяющего нас всех Духовного Учения я считал бы замечательные слова Рэя Брэдбери: «Каждый должен что-то оставить после себя. Сына или книгу, картину, выстроенный тобой дом или хотя бы возведённую из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чём после смерти найдёт прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращённое тобой дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив... Неважно, что именно ты делаешь, важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нём оставалась частица тебя самого...». Не поклонение выдуманным богам, не надежда на загробный мир и выдуманный рай должны быть идеей для человека. Это абсолютно эгоистичный подход: с миром будет то, что будет – на всё воля Божия. Главное – это у Господа молитвами и смирением божью милость заслужить, своею, единоличною персоной в рай попасть. «Вся жизнь человека должна стать великим богослужением» – так требует религия. О каком боге разговор? О религиозном, о выдуманном? Принять за жизненный стержень какую-либо идею – в этом у человека есть, несомненно, потребность, это помогает по жизни, придаёт ей смысл. Но в идее этой не должно быть заведомой лжи. Повторю, что я вчера уже говорил. Во-первых, принятие религиозной идеи является узакониванием лжи в общественной философии, что на пользу обществу быть не может, во-вторых, никогда эта идея не будет принята всем обществом, наличие такой идеи, а тем более – насаждение её для всего общества, всегда и обязательно будет причиной внутриобщественного конфликта. Полезной для человеческой цивилизации идеей будет только та, в которой изначально нет лжи, в которой утверждается, что жизнь человека – это ради жизни земной, ради продолжения человеческого рода, ради людей – теперешних, и будущих. А вот ещё в эту же тему. На сайте Стихи.ру нашёл стих с названием «Жизнь бесконечна», мне очень понравился:
– * –
Я умру, потому что так надо,
Потому что всё умирает:
Умирают весной снегопады,
Облака в поднебесье тают.
И цветы, лепестки роняя,
Умирают утром морозным.
Всё с землёю пожар сравняет...
Только вдруг после бури грозной
Прорастёт трава молодая,
Так волнующе, так чудесно!
Вот я и сейчас умираю,
Чтобы вместе с нею воскреснуть.
– * –
В продолжение этого стиха написал небольшое эссе, сейчас прочитаю:
Да, вот именно – «умру, потому что так надо»... Очень хорошую аналогию нашей жизни наблюдаю каждый сезон на своих приусадебных сотках. Весной снег стаял – земля чёрная, неприглядная, неухоженная. Начинаешь посадки делать – ещё ничего не взошло, но уже преображение наступает, всё начинает упорядочиваться, видно приложение твоих трудов. Затем тобою посаженное всходить начинает, всё вокруг зеленеет, глаз радует. Наступает лето, работа новая – поливка, прополка сорняков – всё силу набирает, в рост идёт. Твои труды оплачиваются плодами, поработал хорошо – и плодов поболее. Правда, и от удачи, от погоды тоже кое-что зависит. Осень настаёт – идёт уборка, земля опять становится чёрной, убранной от всех твоих посадок. Но это уже другой вид оголённой земли. Она теперь красива – не то, что была ранней весной, она завершает свой годовой цикл, отдала тебе всё, что могла, наградила за труды. Потом глубокая осень – старость, потом зима – умирание... Но знаешь, что опять ведь будет весна, и опять семена лягут в землю, и опять всё взойдёт, и расцветёт, и снова земля за труды вознаградит. А потом опять осень, и зима опять... И пусть когда-то и ты уйдёшь, но придут на эту землю другие, и также будут класть в неё семена весной, и смотреть с любовью и благодарностью на эту землю по осени. Всё закономерно и циклично, всё родившееся на земле должно уйти когда-то в землю, удобрив её для всходов будущих. В осознании этого есть и счастье, и грусть о предстоящем, неизбежном уходе, и утешение за него. Жизнь бесконечна.
– Хороший стих, и эссе тоже. Роман, ты вот о неком Духовном Учении говоришь. Откуда оно, о чём?
– Это я несколько условно так сказал. Никакого конкретного Учения под этим не подразумеваю. Хотя и считаю, что мыслителям и философам надо заняться его созданием. Собственно, ничего особо нового придумывать-то и не пришлось бы. Надо лишь осмыслить историю человечества, закономерности его развития, а также выявить, определить какие здесь были ложные пути и тупики, причины, которые нас по этим путям вели, объяснить эти причины, показать, как следовало бы избегать подобных ошибок.
– Да, совсем пустячок – осмыслить, что было неправильно и показать, как надо...
– Твою иронию понимаю. Но это надо делать, вести духовные поиски. Кстати, третьей моей претензией к религии является то, что она своим наличием является тормозом, неким стопором к развитию истинных духовных учений. Социального запроса от общества на такие учения нет, оно религиями обходится. Религия утверждает себя как единственная и непогрешимая Истина. Но абсолютной истины нет, и быть не может. Есть лишь путь, постоянное движение к ней. Этот путь, это движение и есть истина. Если мы говорим, что истину нашли, прошли свой путь в её познании, этот путь для нас закончен, значит, мы остановились, то есть, мы от истины начинаем удаляться – она уходит от нас всё дальше, мы за ней не поспеваем. Как человечество постоянно развивается, переходит от одной формации к другой – первобытнообщинный строй, рабовладельческий, феодализм, капитализм, возможно, когда-то и коммунизм будет, или другая какая-то новая формация, так и духовное учение должно быть в постоянном развитии. Это неизбежно, это обязательно должно быть.
– Ты говоришь о коммунизме, как о возможной следующей общественной формации. Ты это серьёзно? Коммунистическая идея себя же полностью дискредитировала.
– Я так не считаю. Никакой дискредитации не было, поскольку не было не только никакого построения коммунизма, не было и движения по пути к нему, даже попыток. Это всего лишь «бесы» взяли коммунистическую идею, и повели с этой идеей народ, ими нелюбимый, «по пустыням» очередным. Всё, что они сделали – это провели обобществление средств производства и установили порядки казарменного коммунизма с жестоким принуждением к нему. Вот именно, что как в «Деяниях» из Нового Завета. Какое же это построение нового общества? Под коммунизмом я понимаю не какую-то общественно-политическо-экономическую систему или формацию, а общество с другим сознанием, в котором провозглашать или транслировать лживые идеи было бы просто-таки неприлично. Вот ещё один фрагмент послушай:
– * –
Спросят: а как же без идеи?
Нужна идея, спору нет.
Но обязательными к ней
условия такие быть должны:
а) чтоб изначально ложной не была она;
б) и никакого чтобы воплощения её.
– * –
(Хоть знаю я, что критики немало
смогу услышать за позицию свою,
но не промолчу, её озвучу.)
Вот пример тому – идея коммунизма.
Не за то её ругаем, что ложная она,
этого как раз и нет,
по крайней мере – в целом.
Пожалуй даже, что нет других идей,
что лучше бы давали направление
общества развитию.
– * –
Но появиться стоит другой идее
по воплощению скорейшему
идеи коммунизма,
с появленьем нужных институтов власти,
манифестов, «кодексов моральных»,
партии единой, структур партийных,
органов для проведения репрессий,
чтоб мнения иные подавлять –
и всё, идее той конец приходит.
– * –
Становится она лишь камуфляжем,
прикрытием для подлецов и демагогов.
Перефразируем слегка известный афоризм:
идеи гении рождают,
берутся воплощать фанатики,
затем вступают в дело подлецы –
результаты пожинают, едят плоды.
– * –
Показателем хорошим лживости идеи
является число людей,
занимаются которые лишь тем,
что служат ей,
верней – обслуживают,
к властям прилаживают,
овцам в голову внедряют,
отводят ритуалы и обряды,
с ересью воюют,
толкуют Тексты,
ну, и так далее – забот подобных много
у проводников идеи лживой.
– * –
Это как к религии относится
с обещаньем Рая
для сейчас живущих, кто верит в Бога,
так и к идее «бесов»
о «построении коммунизма»,
о «светлом будущем»,
которое уже не за горами,
скоро будет,
надо лишь немного потерпеть,
может, и совсем недолго – всего-то 20 лет
(например, Хрущёв Никита так нам обещал
назад тому полвека.)
– * –
Лучшая идея – это та,
которую мы не «воплощать» берёмся,
а держим целью для себя
и для своих потомков,
пусть даже и для дальних самых.
– * –
Не «воплощенье» быть должно, а эволюция.
Эволюция не терпит ускорений,
тогда она мутацией становится,
как было это с коммунизма «построением»,
так же это и с любой другой идеей будет,
и уж тем более – со лживой изначально.
– * –
Самым главным измененьем в обществе
есть изменение его сознания.
А для этого исключена должна быть ложь
как в идеях, так и в средствах и способах
по продвиженью тех идей.
– * –
Отдельный это разговор об идеях наших,
и немалый, непростой –
над идеями работать надо.
Для обозначенья направленья скажем,
что оставляем, например, в качестве основы
идеи гуманизма.
– * –
– То есть, идея для общества – это светлое будущее, в котором общество безо лжи, полости, лицемерия. Но «воплощать» эту идею нельзя, надо лишь к ней эволюционировать... Так ведь скучновато это как-то для пипла, для народа, то есть, и непонятно: что тут делать-то надо. Нам бы революцию какую-нибудь опять, чтобы быстренько результаты получить. И чтобы в ней как-то самому поучаствовать при желании можно было. Вот там всё понятно – есть лидеры, лозунги, списки, подписи, демонстрации, протестные акции, экспроприация экспроприаторов, и т.д. Понимаешь, конечно, что всё это опять лишь обманом обернётся, если не сегодня, так завтра, или послезавтра. Уж нам ли этого не знать? Но как ты про «системные игры» говоришь: «Мы ж, народ, играем больше в «подкидного дурака» или в игру какую-то другую, где из колоды можно взять туза козырного или короля по случаю... эх!.. да, по удачному! Вот придёт, мол, царь иль вождь хороший и всё и всем нам будет хорошо!».
– Всё, Максим, верно. Тут целый клубок вопросов. С одной стороны для общества, для человеческой цивилизации должна быть какая-то идея, эту цивилизацию объединяющая, ведущая её в направлении развития. А с другой – общество-то ведь из отдельных индивидуумов состоит, многие из которых не очень-то готовы воспринимать идеи какого-то глобального свойства. Жить они готовы, и будут именно по тем идеям, которые им их вожди и лидеры предлагают. Лидеры эти чаще всего – самозваные. И не идеи это порой вовсе никакие, а лишь под видом борьбы идей борьба за власть между этими лидерами или какими-то группировками. Иногда и в тупики они общество заводят, и трагические повороты бывают. Так всегда было, так будет, по-другому и быть не может – это жизнь.
– Под тупиковыми идеями и трагическими поворотами имеешь в виду фашизм и идею о быстром и локальном построении коммунизма? «Кто коммунизма взял идею, кто – национал-социализма. И вот проигрывают эти «бесы» «овец» своих не единицами, а тысячами, и миллионами...».
– Да, это примеры наглядные и по историческим меркам для нас современные.
– Но ведь трагические-то повороты становятся со временем всё страшней и опасней. И действительно, какой-то из этих поворотов последним для нас всех может оказаться.
– Поэтому и должна быть какая-то общая идея, единая для всего человечества.
– Какая, что ты под этим понимаешь?
– Сейчас я тебе ещё одну утопию выложу, можешь это так и считать. Понимаешь, чтобы определить для человечества какую-то цель, какую-то Высшую Идею, не обойтись, всё же, без некоторой сказки. А может, это сказкой только сейчас видится. Начнём с того, что имеется гипотеза об уникальности человеческой цивилизации, то есть о наличии цивилизации разумных существ во Вселенной в единственном числе – это только земная. Поскольку эта гипотеза ничем пока не опровергается, её можно принимать за истинную. Если же какие-то данные о инопланетных разумных цивилизациях когда-то появятся, гипотеза будет исправлена. Так вот, эта Высшая Идея в том, что цель и задача земной цивилизации: не дать самой себя погубить, сохранить себя через своё развитие, совершенствование, гуманизацию. Не дать также погубить человеческую цивилизацию никаким внешним силам ни планетарного, ни космического масштаба – Солнце остынет через сколько-то миллионов лет, или, как говорят учёные, ещё ранее может случиться, что исчезнет магнитное поле Земли, которое защищает всё живое на планете от потоков убийственных для нас космических частиц. Со временем мы могли бы заселять другие планеты, другие звёздные системы, другие галактики. Задача человечества – обеспечить своё существование до тех пор, пока существует Космос. То есть – вечно. Вот такая Высшая Идея.
– А знаешь, Роман, я не стал бы называть это сказкой, утопией. Мы ведь даже не можем себе представить, какими возможностями будут обладать люди через сто лет, через тысячу и более. Смогут и в другие галактики летать. За прошедшие сто лет мир и наши возможности изменились очень сильно, за предстоящие сто лет изменений будет ещё больше, а уж что будет через тысячу лет!?..
– Так ведь и угроз цивилизации от себя самой с её развитием ещё больше будет.
– Понимаю, что ты хочешь сказать. Чем более мы будем что-либо изобретать и создавать, тем более мы это против себя и друг против друга направлять и использовать будем.
– Оно и сейчас так есть, так же и далее останется. Появятся, например, какие-нибудь химические психотропные средства, с помощью которых можно в совершенно массовом порядке на психику людей воздействовать, чтобы человек был управляемым, как робот, как зомби. Или излучение какое-то с такими же возможностями будет открыто. Или в генах какую-то подобную модификацию можно будет провести. И всё – ничто не остановит тех, в чьих руках такие средства окажутся. Сейчас ведь религия в таких же целях используется, и это считается нормальным и допустимым. Естественно, что властям желательно именно такой, управляемый народ иметь. Работают, едят, размножаются, ни на что не ропщут. А солдаты какие – выносливые и бесстрашные! А вот у властей этих, в состояние бездумных зомби не опущенных, наоборот – тщеславие, амбиции, зависть... Войны между собой ведут, амбиции свои тешат, благо – пушечного мяса достаточно. В общем, какое там спасение цивилизации, расселение в другие звёздные системы!?.. Если бы даже и дошло до этого, полетели бы наши звездолёты в разные стороны, где-то бы обжились, цивилизации новые создали, вот тогда-то настоящие «звёздные войны» и начались бы. Всё, что на Земле творили, теперь стали бы во вселенском масштабе творить.
– Роман, ты прямо-таки апокалипсис какой-то нарисовал. Вот и скажешь теперь, что прав был Иоанн Богослов, когда предсказывал конец света.
– Как сейчас, так и две тысячи лет назад, мыслящий человек понимал, что значительная часть действий человека определяется его животной природой. Остаётся добавить к этому понимание, что человеческая сущность не меняется, и что со временем возможности человека по подчинению и истреблению себе подобных будут только возрастать – и, всё, предсказание конца света готово! Можно ещё для красочности разнообразить его художественными деталями и картинками.
– Так что: погибнет земная цивилизация, возможно, единственная на всю Вселенную?
– Если с точки зрения пессимиста – да, погибнет. И очень вероятно, что по причине самоуничтожения.
– А как насчёт оптимистического варианта? Может, хватит у наших потомков разума на то, чтобы не допустить хотя бы такой-то гибели.
– Этого, Максим, нам знать не дано. Впрочем, почему же не дано?.. Можно сказать с уверенностью, что не хватит у них на это разума, если у нас его не хватит на то, чтобы начать им в этом уже сейчас помогать. Не усугублять проблемы, а закладывать возможности в их разрешение. И последовательно, из поколения в поколения поступать именно так. Это вот и будет то, что мы называем разумом наших потомков. Не может быть разума отдельного поколения. Их разум – это сумма всего, что ко времени жизни этого поколения людьми накоплено и сделано.
– И в чём суть это Высшей Идеи?
– Полного видения её у меня пока нет. Да и не берусь я её ни формулировать, ни провозглашать. Она должна быть общественным творчеством. Считаю лишь, что одним из первых пунктов в ней должно быть изживание из общественной морали и общественной философии примирительного отношения ко лжи и лицемерию как в межобщественных отношениях, так и в идеях, провозглашаемых для общества. Начать можно будет с «любимой» мною религии.
– И как бы это конкретно было?
– Например, следовало бы начать с серьёзной, публичной дискуссии, по сути дела, экспертизу публичную провести. Вопросы поставить: ложь она, или нет? если ложь, хороша ли она в качестве «духовного учения» для современного общества? и т.д. Если она объявляется ложью и негодной, вредной в качестве общественной идеи, но допустимой для тех, кто в ней нуждается, то, соответственно, должна, наконец, измениться государственная политика, касающаяся отношений государства и церкви. Гражданин или господин Гундяев – это уже не одно из первых лиц государства – так о нём в какой-то новостной передаче по ТВ диктор сказал. Это частное лицо, председатель некоего общества любителей библейских сказок. Пусть там, в этом обществе его Патриархом величают, Святейшим, как угодно. Официально он должен объявляться так: руководитель РПЦ. И никаких почестей, действительно, как одному из первых лиц. Он всего лишь представитель «нетрадиционной медицины».
– А как быть с демонстративно-публичным богослужением наших государственных деятелей? К запланированному посещению Президентом церкви – обычно, там уже несколько автобусов с телевизионщиками.
– Ну, как им это запретить – себя народу в своей, видите ли, вере показать?
– Ладно, допустим, признали и утвердили, что религия ложь, и что сейчас она стала для общества, мягко скажем, не полезной. Высшая-то Идея в чём?
– А вот в том и есть, чтобы вести планомерную, последовательную работу по улучшению сознания общества, его философии и морали, по отторжению из них лжи и лицемерия. Антиклерикальная тема – она в этом деле очень наглядна, в чём-то очевидна, но и очень она теперь для нас запутана. Российские власти немало для этого постарались за последние почти двадцать лет со «вторым крещением Руси». Если общество сумеет убедительно сказать властям о том, религиозная идея не может быть для нас идеей национальной – это будет шаг по улучшению нашего сознания.
– Слушай, Роман, не идеализм ли это всё с твоей стороны? Может, большинству-то и не захочется иметь «просветлённое сознание»? Жить-то с верой в Бога, хоть и с неискренней верой, с притворной, в виде «игры системной», всё, может, лучше, удобней и уютнее, чем с заботой о том, чтобы спасти в каком-то далёком будущем человеческую цивилизацию. Обзовут эту идею чудачеством или бредом каким-то. Естественно, это не я так думаю, я-то с тобой во всём, пожалуй, согласен. Я лишь озвучиваю предполагаемое мною мнение большинства.
– «Большинство всегда право – закон толпы».
– ?..
– Вспомнились строки в одной из моих поэм. Конечно, Максим, во многом ты прав. И что с религией удобней, и что идея эта наша ничего конкретного конкретному человеку не сулит. И что чудаком меня обзовут, если не хуже – за идею эту, за моё поселение... За «чудака» я не обижусь – это звание почётное, я, пожалуй, его ещё и не достоин. Истины находят, открытия делают вот именно что чудаки. Большинство эту идею не примут... Зато примут её те, кому она даст возможность почувствовать себя соучастником развития и совершенствования нашей цивилизации. Те, кто не самообманом живёт о загробном мире, а ощущает себя звеном, частью бесконечной линии жизни человеческой цивилизации. Утопия ли эта идея? Кто это может сейчас сказать? А если это даже и утопия, то, несомненно, полезная утопия, полезная для общества в целом, соответственно, и для каждого человека...
Слышно было, как хлопнула закрываемая входная дверь.
– А вот и Марина со своих посиделок вернулась. Время уже позднее, завтра нам вставать рано. Я на дрезине тебя до станции отвезу к московскому поезду – на нём ты быстрей до Москвы доедешь, чем на электричке пришлось бы. Разговоры наши философские мы с тобой ещё продолжим, не в последний раз видимся...
– * –
Вернувшись в Москву, Максим через несколько же дней приступил к работе над картиной. Чёрный квадрат, ядерная зима, разрушенный город – всё это пришло как-то разом, само по себе сложилось в голове в визуальную картинку. На работу, среди всех прочих текущих дел, ушло около трёх недель. Закончив, позвонил в московский офис Романа. Того на месте не было, секретарша пообещала передать Роману Александровичу, что его заказ готов. Через пару дней, предварительно позвонив, он заехал к Максиму. Прошли в мастерскую, подошли к мольберту. Роман остановился перед ним, минут пять вглядывался в картину, отступал на несколько шагов, подходил ближе.
– Неплохо, даже очень неплохо. Картину беру. Ты её вставь в рамку, через пару дней подъедет мой помощник с договором о купле-продаже, с тобой рассчитается. Но вообще-то, я предполагал увидеть что-то другое.
– Знаешь, чем ближе она была к завершению, тем более я осознавал, что тему картины по нашим беседам пока не нашёл. Мне мой «Чёрный квадрат» тоже нравится, но не более того. Слишком быстро и легко эта тема пришла. Видимо, необходимо какое-то время на осмысление наших разговоров, какая-то выдержка.
– Я не тороплю, как созреет идея, так и возьмёшься за работу.
Нескоро Максим к этому вернулся. Какие-то заказы новые набежали, выставки. О картине новой периодически вспоминал, прикидывал какие-то варианты, набрасывал эскизы. Но не было ничего, что захватило бы: вот она и есть, моя тема. Откладывал эскизы в специально заведённую папку. Довольно-таки твёрдо определился с одним: сюжет будет в церкви, почти все персонажи – прихожане. Но как этот сюжет выстроить, что сделать в нём основным – пока никакой идеи не было. В поисках её просматривал имеющиеся у него альбомы с репродукциями картин на религиозную и антирелигиозную тему как русских художников – Перов, Репин, Суриков, Поленов, Лосенко, Ломтев, Иванов, Бруни, Зеленский, так и зарубежных – Дюрер, Мазаччо, Босх, Брейгель, и других. Взялся кое-что почитать из истории религии.
В апреле месяце поехал на Урал – навестить родителей. Они жили с дочерью – с его младшей сестрой. Крупный областной центр, одна из основных промышленных отраслей – металлургия. Как раз в эти дни приезжал Патриарх Кирилл на освящение храма, выстроенного по инициативе и под патронатом руководства металлургической компании. Максим решил попробовать туда попасть. Подключил к этому некоторых своих местных знакомых. Ему, как московскому гостю, известному художнику сумели сделать пропуск.
Церемония проходила пышно и представительно. Вёл её Патриарх. Было много приглашённых от духовенства из соседних регионов. В официальных церковных отчётах, выложенных на сайте www.patriarchia.ru, было потом написано следующее:
«Его Святейшеству сослужили: управляющий делами Московской Патриархии митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий; митрополит Челябинский и Златоустовский Иов; архиепископы Екатеринбургский и Верхотурский Викентий, Тобольский и Тюменский Димитрий, Курганский и Шадринский Константин; руководитель Административного секретариата Московской Патриархии епископ Солнечногорский Сергий; председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин; настоятель Свято-Георгиевского храма священник Владимир Воскресенский, духовенство областной епархии».
Говорилось также, что «среди молившихся за богослужением» были губернатор области, председатель Законодательного собрания области, генеральный директор горно-металлургического холдинга, генеральный директор металлургического комбината, представители органов государственной власти и общественности города и области.
Патриарх начал церемонию с обращения к собравшимся, начав с митрополита областной епархии:
– Ваше Высокопреосвященство Владыка митрополит Иов. – поклон от Иова. Затем поворот в одну сторону. – Ваши Высокопреосвященства. – ответные поклоны. Небольшой поворот в сторону другую, где стоят рангом пониже. – И Преосвященства. – поклоны. Обращение к мирской власти. – Уважаемый Губернатор, дорогие высокопоставленные руководители области, руководители предприятий. – вежливые поклоны, кивки. Обращается ко всем. – Дорогие отцы, братья и сёстры. – многие крестятся, делают поклоны.
Затем Патриарх сказал пастырское Слово:
– Мы сегодня совершили большое, светлое деяние – освятили храм в этом районе, где так много предприятий, мощных, сильных предприятий, с большим количеством людей, – далее сказал общие слова благодарности тем, «кто позаботился о строительстве этого храма, кому в голову пришла эта светлая мысль», пообещал выразить благодарность более конкретно в конце Слова.
Продолжил:
– Мы не случайно сегодня строим храмы по всему лицу нашей страны. Потому что наш народ пережил то, чего не пережил ни один народ мира. Значит, мы обладаем уникальным опытом, каким никто другой не обладает.
Максим подумал: о каком уникальном опыте нашего народа Патриарх говорит? Чего такого не пережил ни один народ мира? Если о том говорит, что воевать с завоевателями много пришлось, так, наверное, есть народы, в истории которых соотношение времени войны и мира не менее, а то так и более трагично. Если о степени послевоенной разрухи, например, после Второй мировой, так та же Германия была, наверное, в не меньшей разрухе, или Польша, по которой эта война в обе стороны прокатилась, вероятно, и Япония тоже. Но уже в следующей фразе Патриарх внёс ясность об уникальности этого нашего опыта:
– Только те, кто прошёл через жизнь в атеистическом обществе, только те обладают этим опытом
Вот в чём дело! Опыт наш в том, что попробовали жить от Бога отвернувшись. Патриарх продолжал:
– Ваш город с его дымящимися трубами, с его мощными предприятиями, в каком-то смысле был символом той системы ценностей, которая создавалась в нашей стране.
Максим подумал, что сейчас Патриарх обрушится с критикой на «бесов». Что было бы, вообще-то, не очень логичным после, например, слов Патриарха Алексия I, написанных им 6 марта 1953 года по поводу кончины одного из главных «бесов» – Сталина:
«От лица Русской Православной Церкви и своего выражаю самое глубокое и искреннее соболезнование по случаю кончины незабвенного Иосифа Виссарионовича Сталина, великого строителя народного счастья. Кончина его является тяжёлым горем для нашего Отечества и всех народов, населяющих его. Его кончину с глубокой скорбью переживает вся Русская Православная Церковь, которая никогда не забудет его благожелательного отношения к нуждам церковным. Светлая память о нём будет неизгладимо жить в сердцах наших».
(окончание следует)