шла женщина по мокрому песку,
несла в руках креветок и тоску
она посмертно, смертна и больна
тем, что любила ночью быть одна,
любила в тишине свои шаги
печатать, как печатают стихи.
она входила в склепы и дома,
где шумная творилась кутерьма,
вбивались гвозди, ластились ковры,
где тени знали правила игры,
и в сумерки ходила среди них,
читала им один и тот же стих,
что был не слышен, музыкой разбит,
но он горел, как маленький софит,
и освещал лучом с конец иглы
он под каре накрытые столы,
где, суетливо набивая рты,
плодились гремлины от снеди и воды.