Раньше нас исчезают наши привычки,
Наши мелочи, малости и обыкновенья;
Так, под свежей краскою на табличке
Цифра "сорок" свое обрела успенье.
Поздновато переходить Рубиконы,
Хотя поводы к этому будут вечны,
И теперь не под молнии, лязги и звоны –
Под землей пересечь мне Черную Речку.
Зацепив меня краешком, как апостроф,
Придержав на десять секунд за локоть,
Мне в лицо заглядывал Каменный остров
И опять уплывал под трамвайный рокот.
А теперь в туннеле, унылом и гулком,
Не найти ни приметы мне, ни подсказки –
Где же нужно по-выборгски бросить думать
И наладиться думать по-петроградски.
Все забудут.
Никто не вспомнит.
Мало было ли книг, кораблей и зданий!
Жизнь построит, снесет и снова построит,
Выметая сор отслуживших знаний.
Но в неведомом, тайном трамвайном парке,
В переплете рельсов, во тьме ангара
Два вагона все держат и держат в спарке,
Берегут и смазывают недаром.
В день назначенный, спозаранку,
Я покину дом, беззаботен и молод,
И умчусь в угловатой "американке",
Деревянной скамьи ощущая холод.
Будет день незакатен и бесконечен,
В промороженных окнах застынет солнце,
Там со всеми меня ожидает встреча,
И ни с кем расстаться уже не придется.
Но сначала дни пробегут, как крысы,
Станет мир нечеток, глух и бесцветен,
Потеряют значенье слова и смыслы
Словно пепел – память развеет ветер,
И уйдут понемногу мои привычки,
Мои мелочи, малости и обыкновенья –
Как под свежей краскою на табличке
Цифра "сорок" свое обрела успенье.