Когда работает станция Дальней Связи, с поверхности планеты с кислородной атмосферой, то в луче канала разрываются связи между молекулами. Обычно это дает эффект радуги, поскольку высвобождается некоторое количество влаги, и выстраивается в причудливые цепочки, преломляя свет...
Angie – ложно-одинарная звезда. Состоит из желтого карлика Angie класса G-III, он же Дельта Малого Факела, и потухшего сверхкарлика Angie-Zero… Звезды названы так капитаном корабля Дальней Разведки «Диана», Алексом фон Строффе, в 2390 году, по праву первооткрывателя.
Письмо первое.
"Здравствуй, родная! Не хотел тебя беспокоить, пока «Диана» не покинет Солнечную. Поэтому не звонил, и не писал, ты уж прости. Долгие проводы – лишние слезы, сама же прекрасно понимаешь, не так ли? Вот потому и молчал.
Мы идем на разгонных блоках уже третьи сутки. В системе нам запретили разгоняться, через ворота внутрисистемных переходов вывели нас за Плутон, и отсюда мы начинаем. В принципе, могли бы разогнаться и гораздо быстрее, но тогда нам не хватит активного вещества для того, чтобы вернуться обратно из Поиска. Поэтому приходится разгоняться медленно. Экономим ресурс двигателей и ресурс реактора.
Знаешь, я все кручу в голове наш с тобой разговор перед моим отлетом. Я все никак не могу успокоиться, меня очень задела твоя фраза «космос делает все, чтобы тебя забрать у меня». Энжи, он не забирает меня, он меня ненадолго одалживает, и только. И то лишь для того, чтобы я мог к тебе вернуться победителем.
Пойми, малыш, нам с тобой обоим нужно, чтобы я полетел. Поскольку премия за этот рейс вполне способна принести нам сумму достаточную для покупки квартиры. И тогда наконец-то мы сможем завести детей, как ты и хочешь. А представляешь, каково детям будет рассказывать в школе, что их родители не просто абы кто, а фон Строффе, «те самые». Ведь у меня есть неплохой шанс при поиске найти новую звезду, представляешь? Выход из гравитационного тоннеля (или гиперпространства, как его еще называют), может привести нас куда угодно. И к новой звезде, как это уже неоднократно бывало, представляешь? И будет звезда по имени Энжи, я имею на это право. Здорово, правда?
Извини, потом напишу еще, сейчас моя вахта начнется, как раз финиш разгона и будем уходить в тоннели. Люблю тебя, родная! Твой Алекс."
Энжи Валлис была миловидна и приветлива. Во всяком случае, таковой ее считали все, кто мало с ней общался. В свои двадцать шесть лет она сделала уже неплохую карьеру в продажах компании «Дженерал Спейс Системс», и искренне считала, что может больше. Мисс Валлис как будто подтверждала изрядное количество раз звучавший тезис о том, что успешный человек всегда сам себя создает, и успешен во всем. Ее ценили на работе, ее апартаменты всегда по уик-эндам и праздникам наполнялись шумною компанией, ее родители ею гордились. Мало кто подозревал, что Энжи этого всего мало, она не афишировала свои амбиции больше, чем позволяли приличия.
Именно амбиций ради она в свое время, пару лет назад, склеила на одной вечеринке бравого астронавта. Алекса фон Строффе, старшего офицера на фрегате одной из эскадр Патруля в составе сил ООН. Фон Строффе был старше мисс Валлис на пять лет, обладал чувством такта, неплохо играл на гитаре. А так же Алекс был мил в общении с нею и ее друзьями, ненавязчиво разогнал своим присутствием всех ее чересчур настойчивых поклонников, и чертовски ловко управлялся с атмосферным катером. Именно последний его талант помогал Энжи радоваться жизни, когда Алекс вывозил ее «покататься», а на самом деле – поноситься над Землей с нереальной скоростью в два Маха.
Чего еще хотеть женщине от личной жизни? Да, Алекс не был записным красавцем. Алекс не любил тусовки просто ради тусовок. Он не одобрял ее периодические эксперименты с алкоголем и легкими наркотиками, но терпел их. А еще фон Строффе писал для нее стихи, что мисс Валлис считала серьезным плюсом. Но помимо стихов, которые добавляли позитива, ей пришлось отучать капитана от желания приносить ей розы, поскольку она терпеть их не могла. И – ей пришлось объяснять Алексу, что его коллекции коньяка надо найти другое применение, нежели пытаться добавлять его в кофе для нее.
Этим отношениям не хватало только одного, чтобы стать семьей – уверенности друг в друге. Энжи периодически признавалась подругам, что Алекс все время где-то не с ней, а Алекс как-то раз проговорился своему единственному другу, своему штурману Ричарду Райту, что может, и женился бы, не раздумывая. Но что-то не дает, что-то мешает. Райт выслушал, хмыкнул, и предложил устроить простейший тест – поговорить напрямую. Фон Строффе задумался, но согласился.
Прямой разговор не дал ему ничего, кроме намека Энжи, что на зарплату патрульного капитана содержать семью не получится. Потому, что ее дети не будут ходить в муниципальную школу, потому, что она не хочет жить в служебной квартире, а еще потому, что денег не бывает много. И встречаться раз в неделю, когда фон Строффе «на грунте» - это одно, а семейная жизнь и совместный быт требуют гораздо, гораздо большего. А еще – что его увлечение космосом конечно, прекрасно, но если он хочет завести семью, то надо подумать о чем-то более приземленном.
Алекс размышлял над этим разговором неделю ровно. А через неделю подал документы в комиссию, которая подбирала экипажи для дальнего поиска. Человечество активно искало себе места для колоний, и Space Unity (правопреемница ООН) стремительно нашпиговывала Космос поисковыми кораблями.
Его одобрили. Предложили поговорить с его экипажем. Поскольку поисковым командам доводилось проводить на борту гораздо больше времени, чем патрульным, то имело смысл отправлять уже слетанный коллектив. Надежный, притершийся друг к другу, осознающий, от кого чего и в каких ситуациях можно ожидать.
Согласился Райт. Согласился Шеб О’Келли, механик. Остальные решили остаться в патруле. Алекс никого не винил, к решению экипажа отнесся с пониманием. Каждый ведь волен выбирать для себя, правда? Вот они и выбрали.
Полгода тренировок и освоения новой техники. Обучения астрофизике и физике гравитационных тоннелей (гиперпространства). Полгода Алекс, Ричард и Шеб привыкали к еще пятерым членам экипажа. И – вот, наконец день настал, они получили свой корабль.
Двухсотметровая сигара с матовыми боками, огромными отражателями маршевых двигателей в кормовой части, «брюхом» реакторного отсека, и яркой надписью на боку «Диана». И, чуть ниже, «Поисковый Флот Человечества»*. */Неточный перевод словосочетания «Space Unity Surveying Fleet»/
Корабль был прекрасен. Типичный корвет, только вместо тяжелого вооружения нес противометеоритные системы. Менее прекрасным, в глазах Алекса, он от этого не становился…
Письмо второе.
«Энжи, здравствуй.
Мы вышли в первой системе, которую подкинула нам Судьба. Звезда здесь двойная, голубой гигант и при нем красный карлик. Планет у них не наблюдается, но есть огромный метеоритный пояс. Создается впечатление, что просто-напросто планета-гигант навроде Юпитера стала красным карликом, а остальные планеты эта парочка порвала в метеоритный пояс. Толком ничего сказать не получится, но краткие исследования привели нас к мысли о том, что в здешних астероидах можно поискать залежи руд и минералов, спектральный анализ подсказывает возможность для Человечества хорошо тут поживиться.
Мы связались с нашим командованием, сообщили им о находке. Были приятно удивлены тем, что наш рапорт выслушали с благодарностью. Оказывается, если здесь действительно найдут руды, то Флот имеет право организовать тендерный конкурс по их разработке, а мы будем иметь с того небольшую прибавку к жалованью. Мило, ничего не скажешь. Но гораздо более хочется найти планету «голубого ряда» при подходящем светиле.
Ричард ворчит, что таких счастливчиков не так много, посему вряд ли мы окажемся в их числе. Утверждает, угрюмый хрыч, что «планет голубого ряда на всех фон Строффе не хватит, ибо дураков много, а планет мало». По-моему, старина Райт становится все более и более желчным вдали от Солнечной. Но, что меня радует, так это то, что он остается все таким же добрым малым, с которым я когда-то подружился в Академии.
Энжи, если тебя не затруднит – напиши мне хоть пару строк в ответ. А то я волнуюсь, что ты да как ты. Честно говоря, я очень надеялся на письмо в этот сеанс связи. Очень тебя люблю, Алекс.»
Мисс Валлис, откровенно говоря, была и рада, что жених ее двинул в Дальний Поиск. Поскольку в жизни ее намечались некоторые перемены, о которых ему говорить было бы крайне неловко. Перво-наперво, ее карьера в очередной раз сделала нечеловеческий рывок, и Энжи оказалась в совете директоров компании. Каких адских интриг ей это стоило – проще не упоминать, поскольку свято место пусто не бывает, да и просто так никто ничего никому в этом мире не делает, любая помощь оказывается чем-то оплачена. А в переводе с языка корпоративных стилей на язык простых смертных – Энжи благополучно помогла своему шефу слить начальство соседнего департамента, организовав несколько подставных претензий. В знак признательности, ее шеф, взлетевший до координационного совета, протащил ее в совет директоров компании. Пусть не головной, корпоративный, а всего лишь совет директоров филиала, к которому они относились, но это уже – Другой Уровень. И Энжи Валлис это прекрасно понимала.
Не хуже она понимала и то, что на этом уровне надо и жизнь строить по-другому. Съемная квартира в пригороде сменилась съемной квартирой в пентхаусе, в трех кварталах от офиса. Да еще и в Зеленой Зоне (экологически чистый воздух, лесопосадки – этакий внутригородской курорт).
А во вторых, сообщать об этом Алексу ей не хотелось. Почему – она и сама не могла бы сказать, просто внутри при одной мысли о том, что надо еще раз серьезно говорить с фон Строффе у нее все переворачивалось. Пусть уж пока летает себе, ничего не подозревая. И, полагая, что делает благое дело, Энжи написала ему письмо. Оптимистичное. Кроткое. Короткое. И насквозь – лживое. «Жду тебя, люблю тебя, не забыл ли ты еще свою Энжи в чужих звездах?»
Алекс получил его, и несколько суток доставал свой экипаж повышенной бодростью духа, оптимизмом и радостью. Видимо, на радостях, фон Строффе устроил экипажу тренировочную тревогу, потом ходовой аврал, а напоследок произнес прочувственную речь про необходимость для Человечества новых миров.
Ричард Райт, прекрасно осознавший корреляцию между письмом с Земли и настроем Алекса, вызвал его на откровенный разговор. Капитан упирался и отказывался, ссылаясь на то, что не время. Штурман упорствовал до победы, и в итоге фон Строффе сдался. Рассказал другу про письмо, рассказал, что теперь он просто обязан найти подходящую звезду, чтобы назвать ее именем любимой женщины.
Райт покрутил пальцем у виска, и заявил капитану, что не доверяет никому, кто не любит розы, коньяк и небо. Ибо нельзя доверять людям, для которых ценности традиционной эстетики – пустой звук. Ведь в таком случае, ценности традиционной этики для них могут оказаться не менее пустыми. И о каком доверии может идти речь?
Капитан не понял друга. Они чуть не рассорились, но это было предсказуемо. Ричард плюнул на попытку переубедить романтика, а Алекс убедился в том, что дружба дружбой, а Райт окончательно превращается в брюзгу и параноика. Фон Строффе посоветовался с корабельным медиком, Гжегошем Ронеком, и попробовал подвести обоснованием то, что штурман, как человек привычный к точным расчетам, начинает сдавать психикой при необходимости работать с абстрактными, еще не проложенными звездными трассами.
Ронек капитана не понял. Но пообещал провести с Райтом все необходимые тесты, чтобы убедиться на медицинских основаниях либо в его полной невменямости, либо в его абсолютной нормальности. Обещание врач сдержал, первый лейтенант Ричард Райт, штурман «Дианы», оказался абсолютно нормальным. Слегка депрессивным, но это явно проистекало из размолвки со старым другом. А во всем остальном – абсолютно нормальным, можно было только позавидовать крепости его психического здоровья.
На Земле Энжи Валлис ничего этого не знала. Ей просто в какой-то момент начало казаться, что с фон Строффе они не пара. Совсем не пара. Ну ни на йоту не пара. Но остатки порядочности и воспитания не давали ей просто взять и разорвать отношения, пока Алекс далеко. Она еще считала, что надо дождаться личного разговора, а потом уже что-то решать. Ведь, если честно, он славный парень, и незачем его обижать. Он же не виноват в том, что ей сейчас стало гораздо интересней найти знакомства и связи в «своем кругу», в который он никак не вписывается…
Письмо третье
«Энжи, здравствуй. Самое идиотское в данном письме то, что это внеплановый сеанс связи. Том Гаррис, наш связист, пошел на это по одной единственной причине – ему необходимо проверить в этой системе прохождение гравиграмм.
Система неплоха, но звезда отвратительна. Нерегулярные всполохи такой силы, что оторвавшиеся протуберанцы долетают до орбиты первой из трех планет, которая и так уже довольно давно (если верить спектрометру) напоминает обугленный комок лавы. И спутников эта планетка не имеет, скорее всего, ровно по той же причине.
Впрочем, остальные три планеты с лихвой способны компенсировать недостатки первой – по данным анализаторов и скаутов, которые мы выбросили в атмосферы, там полный склад всего вкусного и полезного для Человечества. Осталось теперь дождаться внутри этой системы одобрения от нашего командования, и полетим мы дальше.
Знаешь, я очень скучаю по тебе. По твоим глазам, по нежной коже твоей, по твоей улыбке… Каждый раз очень надеюсь на то, что найдем что-то, что позволит лечь на обратный курс, чертовски хочется поскорее вернуться к тебе, Энжи.
Ладно, не буду надоедать тебе своей сентиментальностью, и так все и всем прекрасно понятно. Надо идти работать, тогда шансы вернуться поскорее все выше и выше.»
На Земле письмо было воспринято без оптимизма. Мисс Валлис входила в должность после карьерного рывка, и ей было совсем не до романтики. И уж тем более, не до фон Строффе с его письмами.
Ответ она писать даже и не подумала, поскольку в день получения письма ей предстояло ужинать с боссом. Собственно, ради ужина с боссом, вернее, ради шанса установить внерабочее общение на нормальном уровне, Энжи Валлис готова была не только отложить письмо до лучших времен, но и отложить саму себя все до тех же времен. Ее карьера, начав так стремительно делать скачки, как бы намекала, что нехорошо останавливаться, надо закреплять тактический успех. Надо переть дальше, и тогда есть немаленький шанс на развитие. Превратить свое прохождение этого пути в подобие бульдозера, равняющего площадку, и тогда можно быть уверенной в том, что это все не зря. Только тогда, когда никто и ничто не сможет ее остановить. И ведь дело не только в карьере, успокаивала себя мисс Валлис, дело в том, что вся ее дальнейшая жизнь строится сейчас.
Когда Коннор Бернстайн, ее босс, пригласил ее на ужин второй раз за неделю, Энжи начала понимать, что это все не просто так. Но отказаться не посмела.
Письмо четвертое
"Здравствуй, солнышко.
Теперь я могу тебя так называть с полным основанием – мы нашли звезду, которая будет носить твое имя! Это близнец нашего родного Солнца – желтый карлик класса G-III, и спектр ее свечения такой же. На ее орбите три планеты – примерные аналоги наших Венеры, Земли и Марса. Завтра мы опустимся на первую от звезды, которая аналог Венеры, и попробуем составить приблизительный ее атлас и карту исследований геоскаутов.
Так что теперь, с полным основанием, я называю тебя "мое солнышко", а звезда эта теперь носит имя Aengie. Именно так она внесена в каталоги, по Дальней Связи помимо моего письма к тебе ушла официально оформленная заявка. А так, как мы здесь первооткрыватели, то право поименования закреплено за нами всеми международными законами.
До скорого, мое родное солнышко! Твой Алекс."
Райт никак не мог понять, что привело его самого в черную меланхолию, когда выяснилось, что у карлика класса G-III они оказались первыми. То ли ощущение того, что теперь фон Строффе не остановить, и он на Землю полетит окрыленный, дальше трепать себе нервы об Энжи Валлис, то ли Ричарда замучили дурные предчувствия. Звезда – близнец Солнца, что само по себе не шибко вероятно. Три планеты, одна явственно голубого ряда. Казалось бы – вот оно, счастье. Теперь – лавры международного признания, гонорары, репортажи в Интерстаре, портреты на улицах. Не по себе было Ричарду Райту. Откровенно не по себе, и он не понимал, отчего.
Фон Строффе не замечал, что с другом творится полная лажа. Алекса охватил зуд первооткрывателя, и, с окраины системы, он послал "Диану" сразу к первой от звезды планете, той, которая напоминала Венеру. Запустить геоскауты, составить атлас на основе орбитальной съемки, взять пробы атмосферы и грунта. Короче, провести рекогносцировку. Тем более, что из Штаба Флота Дальней Разведки пришло подтверждение их права первооткрывателей.
Энжи Валлис уже неделю как периодически просыпалась в постели Коннора Бернстайна, и не считала себя предательницей. Более того, ее охватывала дикая злоба на Алекса, когда она начинала задумываться о том, что происходит. Чертов наглец! Столько времени зря потрачено было, а молодость уходит. И ведь не хочет понять, что его бегство в Дальнюю Разведку – просто стремление показать, насколько она от него зависима. А вот тебе фиг, Алекс фон Строффе! И не буду я тебе ничего отвечать, думай что хочешь!
Письмо пятое
"Здравствуй, солнышко!
Мы исследовали первую планету твоей системы. Только это исследование делает нас почти миллионерами, если геоскауты не ошибаются. Здесь бешеные залежи трансуранидов и тяжелых металлов.
Прости, много писать не буду, отсюда дальняя связь крайне неустойчиво работает, следствие атмосферы с высокой магнитной активностью.
Твой Алекс"
Получив это письмо, Энжи проплакала всю ночь. "Твоя система", "твой Алекс"… Чертов романтик! Знал бы он, что сегодня тест подтвердил беременность, и предстоит по-тихому избавляться от результатов пылкости Коннора. Причем именно избавляться, так как карьерные интриги мистера Бернстайна привели к тому, что под ним начинает шататься кресло, а это не лучший момент для брака и рождения детей. Проклятый мальчишка Алекс умудрился ударить в самый неподходящий момент. Энжи Валлис сделала аборт и начала принимать антидепрессанты.
Письмо шестое
"Энжи, я никак не могу понять, что происходит. Ты не отвечаешь потому, что нет времени, или мне лучше тебя больше не беспокоить?
Ладно, наверное, это моя мнительность. Попробую лучше рассказать о наших успехах.
Вторая планета твоей системы, солнышко, это почти копия Земли, только нет разумной жизни. Наверное, именно так выглядел Рай, незадолго до того, как туда Господь поселил Адама и Еву. Полно причудливых птиц, почти нет зверей. Я предоставил Ричарду Райту право назвать планету, так этот брюзга не нашел ничего лучше, как обозвать ее Гертрудой. Сказал, что ему всегда нравился Шекспир, и мать Гамлета очень ему напоминает эту планету.
А исследования геоскаутов подтверждают, что на всех четырех континентах Гертруды полным-полно добра, которое Человечество точно сможет пристроить. Тут почти вся периодическая таблица элементов представлена, причем Господь рассыпал залежи щедрыми горстями практически на поверхности.
Чертовски жаль, что я не могу показать тебе здешнюю красоту, а снимки и хроника, боюсь, не передадут всех ощущений, которые меня переполняют при виде местных пейзажей.
Очень тебя люблю, скучаю, постоянно вспоминаю тебя. Твой Алекс."
Экипаж "Дианы" не мог уже третий день помирить капитана и штурмана. Райт, назвав планету Гертрудой, отказался выполнять требования Алекса "подумать и передумать", заявив, что передумывать не собирается. А когда фон Строффе попробовал заявить, что отказывается вносить это имя в реестр, Ричард усмехнулся и сообщил другу, что ничего другого от "чертова полудурка романтичного" и не ожидал. И добавил, что будь его воля, ни один романтик дальше земной орбиты бы не поднялся, поскольку там, где царят риск и профессионализм романтикам делать нечего.
С тем же успехом Ричард мог бы плеснуть в огонь бензина. Алекс взвился, как ракета, и довольно в категоричной форме потребовал от друга извинений. Не получив их, фон Строффе допустил очередную ошибку – он заявил во всеуслышание, что Райт просто завидует тому, что у Алекса есть кому посвятить свое открытие. Ричард расхохотался в лицо капитану, и ответил, что с этой минуты фон Строффе лучше бы не обращаться к нему ни с чем, что не имеет отношения к работе. По крайней мере до тех пор, "пока не повзрослеет". Психологи Дальней Разведки могли бы застрелиться, от такого краха своих тестов. Разлад в экипаже "Дианы" был налицо, и серьезно встал вопрос о возможности дальнейшего выполнения экипажем своей миссии.
Когда фон Строффе вышел на связь со Штабом, его напрямую спросили, что у них происходит. Стало ясно, что кто-то из экипажа является информатором, но делать с этим было откровенно нечего – на грунт уже не спишешь.
Алекс ответил честно, что произошла размолвка со штурманом, на волне личного недопонимания. И выслушал в ответ рекомендацию своим капитанским приказом заморозить Райта в медицинском криобоксе, до момента возвращения в Солнечную. Как было сказано, "дабы не ставить под угрозу миссию". Капитан фон Строффе в категоричной форме отверг предложение, ответив, что не намерен рисковать взаимоотношениями с остальными членами экипажа.
Письмо седьмое
"Здравствуй, Энжи.
У нас тут полный дурдом, я рассорился с Ричардом окончательно. Райт как с цепи сорвался, норовит все выставить в дурном свете. Ему не нравится ничего, из того что я пытаюсь до него донести.
Но дело даже не в этом. Штаб Разведки потребовал от нас составить полную аэросъемку Гертруды, подробные карты открытых месторождений, подробные карты водных артерий, пригодных для судоходства. Такое впечатление, что за ее колонизацию подумывают взяться всерьез.
Но в этом есть свои плюсы – когда наш куратор озвучил мне суммы, причитающиеся экипажу за подобные находки – я обалдел. Квартира?! Хха! Да мы с тобой сможем построить дом в любой зеленой зоне на выбор, и до конца дней своих ни о чем не беспокоиться!
Засим пошел дальше работать, твой Алекс"
Мисс Валлис готовилась стать миссис Бернстайн. В смысле, пыталась себе вообразить, где будет свадьба, кого приглашать, что заказывать на стол, а главное – что стребовать с Коннора в качестве свадебного подарка. Он намекал на колье из изумрудов, так вот пусть лучше задумается об особняке где-нибудь на Мальдивах, выйдет в те же деньги. А ей будет гораздо приятней.
Письмо фон Строффе не вызвало никаких эмоций. Равно как и его восторги по поводу предстоящих выплат за открытия. Прочитав с десяток юридических статей на эту тему, Энжи поняла, что никаких плюсов ей название звезды в ее честь не приносит, шансов получить с этого хоть что-либо вообще никаких, а Алекс… Если честно, то получив это письмо, с хвастливыми обещаниями рая на Земле, как она сама для себя определила, Энжи прошипела только одно "Сначала сумей вернуться и получить эти деньги, сопляк!"
Письмо восьмое
"Знаешь, Энжи, я соскучился. Мы сегодня заканчиваем составление карты третьей местной планеты, пока безымянной, и ложимся на обратный курс. Уже совсем скоро я буду рядом с тобой, и это единственное, что мне согревает душу. Я очень устал, родная моя, от этого Космоса, от несносного брюзжания Ричарда Райта, и от косых взглядов остального экипажа. Они словно сговорились, выполняют команды от и до, а лишнего слова не из кого не вытянешь.
Крайне тяжело работать с такими настроениями внутри ограниченного коллектива, сил не хватает. Надеюсь только на то, что скоро тебя увижу, и только это мне не дает окончательно не выдержать и сойти с ума.
Ничего, осталось совсем немного. Люблю, Алекс"
Коннор Бернстайн не оценил стремления своей невесты вкладываться в недвижимость, но спорить не стал. Его адвокат составил брачный контракт, и Энжи третий день не могла прийти в себя, изучая его. Получалось, что кроме пресловутого особняка на Мальдивских островах и фамилии Бернстайн она не получает вообще ничего. Все деньги Коннор оставлял в своем распоряжении, все его яхты, машины и катера оставались сугубо в его собственности, а от нее требовалось в течении трех лет с момента свадьбы родить ему наследника. Условия, мягко говоря, не впечатляли, но… Но надо было соглашаться хотя бы на это, и думать, как потом вытащить из Коннора остальное. После объявления о помолвке давать задний ход было немыслимо, хотя бы потому, что карьера Энжи пока еще Валлис напрямую зависила от Коннора Бернстайна.
"Диана" разгонялась по системе Энжи вторые сутки, когда вдруг необъяснимым образом начала терять скорость. Алекс, Шеб и Ричард, поднятые по тревоге, впервые с момента ссоры капитана с остальными работали вместе.
Четыре часа напряженных попыток выровнять курс ни к чему не привели – "Диана" застряла в открытом Космосе. А анализ произошедшего показал совершенно неутешительное – экипаж ошибся. Звезда Энжи была ложно-одинарной, и корабль их на полном ходу влетел в гравитационную воронку между желтым карликом и его двойником – потухшим сверхкарликом.
Это был приговор. Смертный приговор для всего экипажа. Двигатели "Дианы" чуть не сгорели, пока Алекс пытался выдернуть корвет из ловушки. Шеб О'Келли поседел, обеспечивая капитану возможность шесть часов подряд рвать корабль из стороны в сторону на полной тяге. Ни малейшего шанса выбраться у экипажа Алекса фон Строффе не было. Капитан полным ходом загнал свой корабль в смертельную ловушку. И пусть он триста раз не знал, насколько коварна Энжи в своей кажущейся привлекательности, в его собственных глазах это его не оправдывало. Алекс винил только себя в том, что он сам и семь человек экипажа приговорены к медленной смерти промеж двух звезд.
Письмо девятое
"Всем, всем, всем. Здесь "Диана", Поисковый Флот Человечества, говорит Алекс фон Строффе, капитан. Слушайте нас, берите наши пеленги. Безопасное расстояние для полета – не менее одной астрономической единицы от нашего местоположения.
Мы погибли в гравитационной воронке. Энжи – ложно одинарная звезда, мы находимся между желтым карликом и потухшим сверхкарликом.
Мы погибли в гравитационной воронке. Облетайте нас. Безопасное расстояние не менее одной астрономической единицы. Здесь "Диана", Поисковый Флот Человечества, говорит Алекс фон Строффе, капитан. Всем, всем, всем…"
Отправленное Дальней Связью, это письмо пришло в Штаб Поискового Флота далеко не сразу. Сначала его получили в Патруле, и получил его Даниэль Дакар, близкий знакомый фон Строффе, Райта и О'Келли. Они летали в одном экипаже, пока трое друзей не ушли в Дальнюю Разведку. Даниэль остался в Патруле.
Он пришел к командиру своей эскадры и попросил отправить его на уточнение обстоятельств, приведших к гибели "Дианы". Ему сначала отказали, и тогда Даниэль пригрозил угнать туда свой патрульный фрегат. Ему пригрозили. На следующий день Даниэль Дакар принес рапорта всех членов своего экипажа, и командование эскадры сдалось.
Через месяц после того, как "Диана" застряла между звезд, в системе Энжи вынырнул красавец-фрегат "Коммандер Армстронг", который вел Даниэль Дакар. Подойдя к "Диане" на расстояние одной астрономической единицы, экипаж "Коммандера Армстронга" целую неделю ощупывал корвет сканерами, радарами, приборами гравитационных измерителей. И только тогда, когда стало понятно – фон Строффе и его людей не достать, патрульные легли на обратный курс.
Как выяснилось, перед тем, как замолчать навсегда, оставив после себя только маяк пеленга и голосовое "письмо", Алекс фон Строффе закодировал в информационный пакет весь бортовой журнал и показания видеофиксаторов, и включил постоянную трансляцию на ультракоротких волнах. Никуда дальше системы ложно-одинарной звезды оно уйти не могло, но капитан Дакар увозил с собой в Солнечную полный отчет Алекса фон Строффе.
Когда миссис Энжи Бернстайн узнала о том, что ее выход замуж опередил на три недели вступление в силу завещание Алекса, по которому она унаследовала бы все его деньги за открытые системы, если бы оставалась "мисс Валлис", она впала в меланхолию. Особенно, когда узнала о какой сумме идет речь.
Среди навигаторов Дальнего Поиска, а позже и среди всех остальных звездоплавателей слово "Энжи" стало нарицательным, обозначая красивую фальшивку. Алекс фон Строффе оказался интуитивно прав, называя так звезду. Его письмо обошло все трансляционные станции, и "Диана" стала символом современных легенд, символом тех, кто "идет на мыс Горн". Открытые экипажем фон Строффе системы были колонизированы в течении пяти лет, а именами их были названы несколько факультетов в Академии Дальнего Флота.
Прислушайтесь, люди. Может быть, где-то среди звезд до сих пор звучит голос капитана "Дианы"?