В вечернем автобусе давка и ругань,
В вечернем автобусе воздуха нет.
Кондуктор сконфужен, почти что испуган,
Настойчиво рвется вручить всем билет.
Но взгляд чей-то теплый знакомым прищуром
Смотрел на меня из-за тел, из-за рук.
Ну что в моем облике зрелом и хмуром?
А сердце тревожно забилося вдруг…
И, память моя, эта грешная память,
Тихонько к окошку – и в юность бегом,
Где яркой сирени плескалося пламя
И нас обжигало священным крылом.
Ах, память, ах лето, ах ветки сирени,
И этот, почти что забытый прищур!
Ну что с нами сделало быстрое время! –
Касается взгляд располневших фигур…
И долго еще силуэт, мне знакомый,
Плешивой макушкой маячил вдали.
И только душа незабытой истомой
Летела опять, не касаясь земли…