Динг
Основным ощущением было то, что солнце сияет изо всей дурацкой мочи. Его свет пробивался сквозь густые ветви деревьев и заливал все вокруг: металлические отблески ограды, нелепую медную табличку с буквами и цифрами, и все тот же солнечный свет отражался бликами на лицах людей.Но не на всех лицах, а только на тех, кто не сдерживал слезы.
Как-то глупо и неуместно смотрелся этот яркий солнечный день. Или неуместной была кладбищенская процессия? В такой яркий, теплый, прогретый щедрым летним солнцем день полтора десятка человек, собравшиеся вокруг разверстой могилы в подмосковном лесу, на старом кладбище, нарушали естественную гармонию. Все цвело и радовалось, птицы орали на все голоса, гудение насекомых почти сравнивалось по громкости с гудением машин на шоссе, а люди стояли, смотрели, как могильщики опускают в землю закрытый тяжелый гроб, и молчали.
- Как же так, Динг, как же так... - пробормотал кто-то из полутора десятков.
-А вот так, - ответил Мишка, на правах самого старого друга, - Никто вечно не живет, как Динг любил повторять. Пер себе явно больше сотни, а по сторонам не смотрел.
Потом Мишка помолчал и добавил, злым, очень мрачным тоном:
-Сколько раз я ему говорил, что он ездит как отморозок... Ну сколько раз! Доездился, блин горелый, ага. Что на него дурака нашло?
- Да ничего на него не нашло, - прозвучал не опознанный Мишкой голос откуда-то из-за спины, - Просто даже его удача кончилась.
Какая-то из пришедших женщин зарыдала в голос и бросилась в сторону. Только проводив ее взглядом Мишка понял, кто это: Настя. Жена Динга. Вернее, теперь уже вдова. Чертов отморозок, идиот, сколько раз ему говорили...Девчонке еще ж тридцатника нет - а уже вдова. Урррод, подумал Мишка совершенно беззлобно, и вдруг понял, что его самого душат слезы...
За трое суток до
Динг не боялся смерти. А что бояться неизбежности? Гораздо важнее знать, что она может случиться в иной момент. И надо просто быть готовым, не бояться и не жаться. Смотреть в будущее открыто.
И у Динга это получалось. Ровно до тех пор, пока его не выводили из душевного равновесия. А вот тогда... Тогда его начинало "штырить по-жесткому", как он любил выражаться, и любой его поступок становился игрой с той самой неизбежностью. Он начинал гулять вечером по самым диким и гопотническим районам, носился на машине или мотоцикле с бешеной скоростью по загруженным трассам, стараясь держать стрелку спидометра в последней четверти дисплея, или просто начинал пить. А алкоголь, столь активно вливаемый Дингом в себя, для него был ядом. Его организм к середине четвертого десятка успел преизрядно поизноситься различными приключениями, и пить ему было просто противопоказано. Короче говоря, хреновый был подход у Динга, когда его "жестко штырило".Но ничего с собой поделать он не мог, по другому унять нервный стресс у него не получалось.
Вот и сейчас, когда разговор дошел до логической точки, Динг кивнул, крутанул на пальце ключи от квартиры,положил их на стол, усмехнулся. Взял с полки мотошлем с перчатками,накинул куртку-броню, и вышел, захлопнув дверь. За дверью заполошно заголосила собака, не разобрав, что человек ушел, а не вошел.
Лифт подошел почти сразу, и дверь за спиной не хлопнула - его не собирались останавливать. Мужчина нажал кнопку с цифрой "1", и лифт задвинул тяжелые двери, отсекая человека внутри себя от остального подъезда. Ненадолго, но отсекая.
Внизу никого не оказалось, и Динг этому обрадовался. Не хотелось бы отвечать на идиотский вопрос кого-либо из соседей "а куда эт ты на ночь глядя намылился?" Выйдя из подъезда, Динг обрадовался еще больше - никто не курил внизу около машин, а стало быть вероятность вопроса еще более снизилась.
Мотоцикл ждал внизу,как и предполагалось. И завелся, как принято было говорить в старой динговской тусовке, "при виде ключа". Человек в три приема развернул тяжелый чоппер вокруг подножки, уселся в седло, тело привычно приняло удобную для него позу, но в этот раз все чуть-чуть изменилось. Вместо шлема человек надел очки, широкие, закрывающие половину лица, и резво тронулся с места, порыкивая выхлопом.
На кольцевой машин было мало, и Динг набрал полторы сотни километров в час легко, не напрягаясь. Ветер играл его волосами, руки крепко держали руль, и послушные триста килограммов мотоциклетного железа резво использовали свои восемьдесят лошадиных сил, охотно пожирая километры трассы и литры бензина.
...когда на кольцевую выскочила эта авторухлядь узбекско-корейского происхождения, Динг не отсек. Он успел понять только то, что у машины взрывается колесо, и тонна неуправляемой массы налетает на него неотвратимо и беспощадно. Мысль в голову пришла моментально, не прошло даже доли секунды - "надо прыгать, иначе сомнет", и Динг с огромным сожалением бросил руль, и оттолкнулсяногами, стараясь отделиться от мотоцикла как можно дальше до того, как произойдет столкновение.
Приземлился он классически, как учили - на спину, плотно прижав руки к корпусу, и сведя ноги воедино. Головой не коснувшись асфальта. Острая боль пронзила спину, сообщив телу, чтоасфальт жесткий, и Динга потащило инерцией массы поперек дороги. Прямо на спине и потащило, поскольку широкие плечи не позволили инерции кувырнуть тело.
Водитель грузовика видел, что произошло. И даже успел начать торможение, но быстро осадить тяжело груженую фуру у негоне получилось бы никогда, тормозной путь грузовика с восьмидесяти километров в час никак не мог составить меньше тридцати метров, а тело на асфальте приближалось и приближалось.
Динг орал, что было глотки, потому, что даже через плотный кожаный жилет и броню асфальт обжигал спину. В то же время, мотоциклист прекрасно понимал, что руки и ноги пока целы, и еще ничего в организме не сломано, а стало быть еще поживем... Еще поживем, ага! Но в этот момент боль пронзила голову,пробивая словно насквозь сознание, и последнее, что увидели глаза, были тормозные суппорта гигантских колес дальнобойного тягача.
Через сутки после похорон
Этот день был пасмурным и дождливым. На кладбище царила тишина, имолодая женщина, одетая во все черное, брела по рядам могил неторопливо. Около свежего захоронения она остановилась, открыла ограду, зашла внутрь, присела около креста. С фотографии на нее смотрел Динг, и в глазах его была видна задорная усмешка. Он словно говорил,что и это тоже пройдет. Как и все проходило ранее. Женщина вытянула руку, затянутую в тонкую черную перчатку, и дотронулась кончиками пальцев до губ на фотографии.
- Прости меня, Динг... -прошептала она, - Я знаю, что это звучит глупо, но... Мне почти нечего тебе сказать. Я дура, наверное, да? Прости...
- Он уже простил, -раздался чей-то голос из-за ее спины, и она вздрогнула. Потом обернулась. За спиной ее стоял молодой мужчина в военной форме,держащий в руке фуражку. Внешне внезапный свидетель ее прощания не был похож на Динга, но все впечатление ломали глаза. И военный, и Динг, как будто получили глаза от одного и того же человека, и она вдруг поняла -это и есть Анатолий, о котором она столько слышала. Родственник Динга,кажется то ли племянник, то ли кузен...
- Извините, не хотел вас пугать, - произнес военный, - Но я могу вам совершенно точно сказать одно: он не умел никогда ни на кого долго злиться или держать внутри обиду. Он был очень добрым, я знаю.
- Я тоже знаю, - сорвалисьслова, - Он никогда... - и она не договорила, разрыдалась, горько, навзрыд. Военный подошел к кресту, достал из кармана кителя плоскую фляжку и плеснул из нее на могилу. Запахло дорогим виски.
Где-то вне всего. Вообще вне.
На берегу то ли моря, то ли океана, было легко и спокойно. Динг никак не мог понять, где оказался, и куда делась трасса, фура, легковушка,остатки мотоцикла... Просто легко и спокойно. Он брел по берегу, и автоматически отметил, что одет ровно так, как ему всегда нравилось - кожаные штаны, легкие шлепанцы, майка-сетка без рукавов. И именно так ему и хотелось бы провести отпуск - побродить по берегу.
Никаких ответов. Никаких вопросов. Просто шум прибоя и пустота. Рай? Ад? Чистилище? Какая, в-общем, разница? Здесь есть море. И прибой. И закат над водой. А где-то впереди, судя по отблескам, горит костер. И Динг пошел туда, в надежде увидеть около костра кого-нибудь, с кем можно поговорить о прекрасном закате. О том, как великое Солнце было укрощено, и соленый ветер холодит губы. Ведь о чем еще говорить, сидя у костра на берегу?
Второй Шанс
Рай? Ад? Чистилище? Какая, в-общем, разница? Здесь есть море. Иприбой. И закат над водой. А где-то впереди, судя по отблескам, гориткостер. И Динг пошел туда, в надежде увидеть около костра кого-нибудь,с кем можно поговорить о прекрасном закате. О том, как великое Солнце было укрощено, и соленый ветер холодит губы. Ведь о чем еще говорить,сидя у костра на берегу?
...свет костра отражался от зеленых зрачков женщины, сидевшей около огня. Отражался, преломлялся в ее вертикальных зрачках, становился манящим и чарующим. Динг не мог отвести взгляд, эта игра пламени и зрачков зачаровывала и манила. И он не взялся бы ответить, что его манит больше, закат над океаном, или эта зеленоглазая светловолосая незнакомка, бесконечно прекрасная и изящная, сидящая около костра на берегу.
- Что молчишь, Динг? - спросила женщина, оторвав глаза от пламени, и посмотрев на человека, вставшего рядом на берегу.
- Э... Здравствуй? - неуверенно протянул тот.
-Здравствуй, - она рассмеялась, - Немного странное пожелание для того, кто не живет, правда? Здесь ты не можешь заболеть, Динг. И умереть тытоже здесь не можешь, вот какое дело.
- А что это за место? - заинтересовался человек.
- Это Берег Затерянных Душ. Сюда попадают те, кто не смог найти себе места.
- А почему тогда тут так безлюдно? - поинтересовался недавний мотоциклист, - Неужели мы с тобой одни такие, места не нашедшие?
-Ну почему же, - она снова рассмеялась потрясающей красоты смехом,порожденным ее глубоким грудным голосом, - Просто у каждого этот берег- свой. И меня сюда не приплетай, я скорее твой гид здесь. А заодно и твой судья, Динг.
- О как... - Динг замолк, поскольку ответить оказалось нечего.
- Вот какое дело, парень, - женщина посерьезнела, - Ты, на самом деле, зря сюда попал. Тебе делать здесь нечего, понимаешь?
- Нет, - резко дернул головой Динг, и густые черные волосы, предмет зависти многих его знакомых барышень, взметнулись волной.
-Да, тяжело, видимо, придется. Так, давай-ка для начала присядь, - она похлопала рукой по песку рядом с собой, и человек послушно уселся рядом, согнув ноги в коленях, наклонившись вперед и обхватив колени руками.
- Молодец, - женщина усмехнулась, - Посиди пока, помолчи. Я тебе кое-что расскажу, Динг.
Бывшиймотоциклист послушно кивнул. Удивительное дело, ему совершенно нехотелось спорить или что-то выяснять. Ну его нафиг, чего-то выяснять,что эта ммм... женщина.... расскажет, в то и поверим.
- Ты, парень, своей дурной головой за собой на тот свет еще троих увел. На тот свет - троих, а еше двоих - в сумрак безумия. Твоя мать не пережила твои поминки на девять дней, с ней случился инфаркт.
Динга передернуло, потому, что перед глазами словно встала картинка. Хотя почему - словно? На самом деле он, невидимый и бесплотный, оказался в материной квартире, и смотрел чуть сверху на то, как суетятся пришедшие, пытаясь привести в чувство женщину, давшую ему жизнь. Иочень четко видел, как перестает пульсировать артерия на шее, говорящаяо том, что сердце останавливается.
А незнакомка у костра повернулась на пол-оборота, откинулась спиной на Динга, накрыв его загорелые руки своими роскошными светлыми волосами, и продолжила:
-Водитель грузовика, под который ты попал, на следующий день после твоей смерти напился вдребезги и упал в гаражную яму, сломав себе позвоночник.
Этот кадр Динг тоже увидел ярко и отчетливо. И услышал, вдобавок, как хрустят кости только что еще живого человека. А помимо этого, увидел, как выглядит агония. Динга начала бить крупная дрожь, и незнакомка погладила его по шее, успокаивая.
- Это еще не все, Динг. Твой друг, Мишка, он разбился насмерть, перегоняя твой мотоцикл. Помнишь,как ты выпаял ограничитель скорости? Мишка не знал об этом, и не справился с этой ситуацией. Его разорвало об бетонный столб, Динг.
Картинка на этот раз была словно в кинотеатре - рев мотора японского "почти полуторалитровки", крик Мишки, и неумолимо приближающийся столб. Динг уже не трясся. Он смотрел на эти картинки ровно и спокойно, но внутри(или, учитывая ситуацию, наоборот, снаружи?) все словно заледенело.
-Тебе показать тех, кого забрало себе безумие? Или ты сам представишь, что стало с твоими братом и сестрой? - она спросила очень тихо, ее голос почти терялся в треске дров в костре.
- Не надо, - мотнул головой Динг, - Пощади.
-Хорошо, - она погладила его по волосам, - Пощажу. Теперь, Динг, давай-ка мы с тобой вот о чем подумаем, а стоил ли твой психоз этих смертей?
- Нет, - качнул головой бывший мотоциклист.
- Молодец, сразу признался. Мог бы еще поотрицать, мол, я тут не при чем, и так далее. Но ведь ты хорошо себе представляешь, что каждый наш поступок,каждое наше действие или бездействие, порождают нашу ответственность,да?
Динг кивнул. Где-то в глубине сознания ему очень захотелось закурить, и женщина, опирающаяся на него спиной, протянула ему зажженую сигарету, словно вынув ее из воздуха. Недавний мотоциклист, Затерянная Душа, принял сигарету с благодарностью, походя отметив для себя, что этот Берег - престранное место. А женщина чуть повернулась, обняла Динга одной рукой, и продолжила говорить.
- Тогда продолжим, Динги. Те, кто ушел следом за тобой, не имели никакого отношения к тому, что породило твою выходку. Их смерти словно искупили твою глупость, и круг перерождения не принял тебя. Вместо очередного этапа твоей судьбы, которую ты должен был бы, как и раньше, творить сам, тебя вышвырнуло сюда. А заодно и меня, чтобы ты понял, что произошло. И осознал, что натворил.
- Для того, чтобы самому назначить себе ответственность? - немного оторопело спросил мужчина.
-Нет, но это тоже интересный вариант. На самом же деле я здесь для того,чтобы задать тебе один вопрос. Ты как сам считаешь, стоило ли оно все смертей и безумия?
- Если только для меня, - фыркнул Динг.
- Ой ли? Не лукавь, Динг, здесь этого не любят. Ну ка, откинься на спину! -приказала она, и человек послушно откинулся на теплый песок спиной. Сквозь майку-сетку, песок приятно шуршал по коже. Женщина, тем временем, уселась на недавнего мотоциклиста, наклонилась и посмотрела ему в глаза.
- Вот же мерзавец, Динг, а? Какой же ты мерзавец,парень! Почему ты мне не попался, пока был еще живой, а? Такие волосы, такие руки, такие глаза... Динг, Динг, ну почему ты меня не нашел там,на Земле? - она опять рассмеялась, а человек опять потерял нить ее рассуждений.
- Пойми, человек, я здесь не для того, чтобы с тобой нянчиться. И уж тем более не для того, чтобы разводить сентименты. Ты отправишься назад, Динг, к себе. В тот момент, когда всебудет зависеть только от тебя, в тот самый момент, когда твоя судьба и твоя воля будут раздавлены. И от того, кто ты есть на самом деле, будет зависеть то, что с тобой будет дальше. Но... Но вышвырну я тебя с Берега Затерянных Душ чуть позже, Динг. А пока любуйся закатом, человек. Я даю тебе здесь три часа, - она встала, подошла к самой кромке воды, и ее светлые волосы рассыпались по ее спине. А закатное солнце сквозь тунику подсветило восхитительные контуры ее тела.
Динг докурил, бросил окурок в костер, но он не долетел. Растворился в воздухе. Человек, Затерянная Душа, встал, подошел к незнакомке со спины, и едва-едва касаясь губами ее волос, тихо спросил:
- А что было бы на Земле, если бы мы встретились?
Она вздрогнула или ему показалось? Но в любом случае ее рука метнулась назад, поймала руку человека, и требовательным жестом положила себе на бедро, слегка нажав на пальцы, требуя стиснуть...
- Люби меня,человек! - попросила она, и Динг сначала несмело, но с каждой секундой все наглее и требовательнее начал гладить ткань туники, стараясь не сделать ей больно.
...Внизу никого не оказалось, и Динг этому обрадовался. Не хотелось бы отвечать на идиотский вопрос кого-либо из соседей "а куда эт ты на ночь глядя намылился?" Выйдя из подъезда, Динг обрадовался еще больше - никто не курил внизу около машин, а стало быть вероятность вопроса еще более снизилась.
Мотоцикл ждал внизу, как и предполагалось. И завелся, как принято было говоритьв старой динговской тусовке, "при виде ключа". Человек в три приема развернул тяжелый чоппер вокруг подножки, уселся в седло, тело привычно приняло удобную для него позу, а руки надели на голову и застегнули дорогой мотошлем...
На этой набережной Динг бывал неоднократно. И один, и не один. Очень ему нравилось это место -набережная Москвы-реки неподалеку от Нескучного сада и площади Гагарина. Здесь было неважно, какова погода вокруг, здесь было хорошо в любую погоду. Вот и сейчас, он сидел на берегу реки, держа в руке открытую бутылку дешевого коньяку, и вдыхал полными легкими воздух и запах клопов, доносящийся из бутылки.
Мобильник валялся рядом, ивел себя тише воды, ниже травы. С Дингом никто не собирался продолжать разговор, и мотоциклиста это на данный момент устраивало. Он вспоминал,как счастлив был на этой набережной какой-то год назад, и это легкой грустью проносилось по его сознанию.
С Берега Затерянных Душ его выгнали (или отпустили?) сразу же после того, как прекрасная зеленоглазая белокурая незнакомка смогла разомкнуть обьятия после такой случайной, недолгой, но горячей страсти. Динг не взялся бы судить об ее ощущениях, но сам он точно мог бы сказать, что даже на пожаре менее жарко.
А сейчас он сидел на берегу реки. И смотрел, как к нему приближается милицейский патруль. Явно хотят поинтересоваться документами и состоянием опьянения, но... В этот раз мимо. Документы в порядке, мотоцикл на стоянке наверху, а открытая бутылка коньяку еще ничего не доказывает - Динг не успел сделать ни глотка.
Патрульные очень удивились, но делать было нечего. Парень в кожаной жилетке,кожаных брюках, в тяжелых сапогах, с мотошлемом рядом, оказался трезв. Да, открытая бутылка коньяку, недорогого, кстати. Ну сидит себе человек в час ночи на набережной, и что с того?
А в голове Динга пронеслась ураганом картинка, как он начинает спорить с патрулем,доказывать, что он не алкаш, пытаться объяснить, что все нормально. Как спор переходит на повышенные тона, как один из патрульных замахивается на него резиновой дубинкой и получает удар ножом в живот, как еще один делает шаг назад и дырявит Динга короткой очередью из АКСУ-хи, как потом будет стыдно смотреть в глаза на Берегу... И Динг улыбнулся патрулю, абсолютно обезоруживая строгого старшего лейтенанта в серьезных годах этой улыбкой.
Патруль ушел дальше. Коньяк остался на скамейке, рядом с мобильным телефоном, а Динг пошел в противоположную сторону. Шел он медленно и неторопливо, смакуя в этой прогулке воздух набережной, и наслаждаясь запахом сигареты, которую крутил в пальцах, не закуривая.
Табло телефона осветилось, на нем высветился телефонный номер входящего звонка. Динг не слышал вибраций аппарата, и уж тем более не видел, что за номер высветился: то ли тот, который он недавно стер, принадлежащий женщине, которой хотелось подарить всю свою Судьбу, то ли еще какой то.
Для Динга это сейчас было неважно. Он уходил по набережной прочь от скамейки с телефоном, коньяком, и воспоминаниями.