черной легко представить любую дыру.
шаг назад. ясность. очередной трансфер -
измеряя голос нейронами, слух – километрами,
жизнь – перепевками сингла «когда я умру…»
отрывные листики куцих вер
невскрытыми облетают конвертами
на тотальном ветру
тотальной веры в безветрие.
возвращаешься по частям из воронки
/гуманитарии живое без соли едят гуманно -
берегут свои шестеренки/,
из своей лучшей роли второго плана.
выйдешь из города, как из себя выходят,
вскользь, не любя его, но и с плеча не рубя -
изменяя привычно своей природе.
жалкого, постороннего, чужого тебя
не настороживало, что ни рубля
с тебя не брали при входе.
как катил мимо,
так бы себе и катил,
доедая в вагонах холодные ноги буша,
им импонируют – анонимность,
голод и голость судьи,
доглодав мясо, мусолящего в кредит
взятые и навырост души.
…проверяешь – на месте тротил,
нервно тянешь тугую дверь…
обнаруживаешь за ней уже взорванный поезд
и понимаешь, что найденное – не находил,
это оно нашло тебя и теперь
предъявляет счета за поиск.