ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
ИЗ АДЕЛИНЫ КЛЯЙН
(иврит, оригиналы здесь:
1.
ВСЁ ЕЩЁ НЕ …*
ты не мог предсказать...
кулаки не разжать
и закрыты глаза
мы с тобою сейчас
мы с тобой
словно камни бесплодной земли
после битвы
под ненужным дождём
завывает стихия простуженною магрефоОй**
над развёрстыми ямами с чёрной водой
изрыгающими в небеса
то проклятий отчаянный стон
то молитвы
каково тебе папа
внизу в темноте в тишине
всё иначе
наверху на свету
я твоя заплутавшая тень
плачу я
и небесная серая сень
вместе
плачет
---
* в оригинале стихотворение называется "тэрэм" и поначалу я перевёл это словосочетанием "Прежде чем...". Но встретившийся мне комментарий Раши, во-первых намекнул, откуда этот "тэрэм" взялся и прямо предостерёг от подобного перевода. Вот стих (Ваэра, 9:30) и комментарий Раши к нему:
"30. НО ТЫ И СЛУГИ ТВОИ, ЗНАЮ Я, ЕЩЁ НЕ БОИТЕСЬ БОГА ВСЕСИЛЬНОГО".
"тэрэм тиръун" = еще не боитесь. И так же везде в Писании то (означает:)
"адайн лё", еще не, и не означает "кэдэм", до, прежде. <...> Так и здесь: Я знаю, что вы еще не боитесь и, как только наступит облегчение, будете упорствовать в своей испорченности (вернетесь к прежним грехам). (Раши)
**МагрефА – древний духовой инструмент вроде органа, применялся в иерусалимском Храме для оповещения о начале богослужения.
2.
СРЕДИ АКАЦИЙ
Румыния. Весеннее цветенье.
Напоен воздух запахом акаций,
моя ладошка в папиной ладони,
и чуден тихий вечер на Дунае –
в дали времён
прекрасен он вдвойне.
Акации застыли в полудрёме...
В глуши аллей средь ароматов рая
мне хорошо. Мы с папою моим
гуляем по заброшенным аллеям.
Вдруг видим:
к нам бегут со всех сторон
мужчины в форме –
воздух рассечён
дубинками –
как-будто ужас снится...
Какой-то человек от них бежит –
в дворах и крышах хочет раствориться,
пропасть, исчезнуть, сгинуть...
То не сон –
на землю рухнул раненый беглец –
удары, ругань, стоны, злые лица...
и крики – "ЖИД!"...
Всё это
вместе с воздухом ночным
в меня впиталось...
О, Дунай-река,
ты адскою смолою – не водицей
полна, и вместо сладости акаций
полынь, полынь...
И признёс отец:
"нельзя было ему сопротивляться".
И замолчал.
И то молчанье длится...
3.
АЛТЭЗАХН*
Вот несёт к Алтэзахн наша гордая милая мама
золотые последние серьги –
за хлеб и за соль...
Тихо в угол забившись,
мы смотрим на маму втроём...
Вот несёт к Алтэзахн наша гордая милая мама
ложки-вилки –
блестит серебро –
то подарок невесте...
Сердцу тесно...
Мы молча глядим на неё.
Вот несёт к Алтэзахн
наша гордая милая мама
подвенечное белое чистое платье своё...
И осталась она в чём была
да с сумою дырявой,
что всучил Алтезахн –
с измятой сумою пустой...
Подошли мы тихонько все трое,
схватились за маму
и молчали с ней вместе
молчаньем,
которое –
вой.
--