по шерстям разложены клубочки
и в лукошке дремлют, распушась,
плавники сложив, томится в бочке
накануне пойманный карась,
не кряхтит в потёмках половица,
не кричит петух кукареку,
только котофеевне не спится –
одиноко правому бочку:
люто закогтилась ежевика,
и захочешь – да не пробежишь…
котинька, амбарник тёмнодикий,
свежую выслеживает мышь.
в золотую выряжена шубу
эта тварь совсем не для красы,
у неё наружу крысьи зубы
и торчком железные усы.
белый свет не видывал доселе
этаких горынистых мышей:
на обильном корпулентном теле
дюжина коротких свинских шей,
пусть вострятся стрельчатые уши,
лысый хвост подобен колбасе –
он её ухватит и задушит,
и полюбит в виде фрикасе…
новая луна объелась тутой,
мордку перемазав темнотой.
кто там ходит, в шептуны обутый,
с перемётной торбой непустой,
с выраженьем аглицкого сплина,
будто сквозь рогожу не видны
золотом горящая щетина
да клыки неслыханной длины?