Выверяя шагами размер строки
под меланхоличность Москвы-реки,
наполняя водою зрачок себе –
что-то часто я думать стал о судьбе…
…прикрываясь судьбой как живым щитом,
соберясь размышлять, как всегда, потом,
возлюбив свою цепь и запястья в ней -
мало чем отличаемся от камней.
И такой же цвет, и фактура та,
и мирская всё призрачней суета,
и уже не пугает родство с кротом,
и кричать научились с закрытым ртом.
Не судьба виновата, что мир велик,
что песок не напишет премудрых книг,
но когда обернёшся, то даст понять –
это след. И его уже не отнять.
Не отнять. Но водою замыть – вполне.
Словно в царской водке – в большой стране
растворить, не взирая на твёрдость рук,
на засевший в сердце железный крюк.
Как Пьеро, одиноко висит душа
на крюке, на ниточке. Не дыша –
оборвётся нить, и под звон и шум
полетит головою в открытый трюм…
…то, над чем ладонью вчера дрожал,
я не обессмертил, не удержал,
но запомнил. Нашил лоскуток. Смолчал.
По проспектам шёл. Головой качал.
Велики труды – не винить судьбу,
не пенять любви, не залечь в гробу,
выверять шагами размер строки
под меланхоличность Москвы-реки.
…часто кажется мне, что тебя уж нет.
На сетчатке ангела дымный след
пресёкший глазницу наискосок –
в голове засевший судьбы кусок –
вот и память вся. Ручейки, мосты,
некрасивый снег, берега просты,
по-осеннему посеревший лес.
И по-смертному холодит обрез
отвыкающую от огня ладонь.
Это только память. Её не тронь.
И в какие бы я ни ходил поля –
никогда так не пахла уже земля…
…всё трудней и противней гоняет кровь
барахлящий двигатель. Где-то вновь
настаёт весна, но она не в счёт –
под мой камень водица не потечёт.
Не хочу весны. И деревни той,
что быльём поросла словно коростой,
не хочу. Но придётся, увы, признать –
это след. И его уже не отнять…
…дорогая, мне легче вдвойне, втройне,
потому что по-прежнему всё в цене,
потому что слезу, что сейчас горчит
от тогдашней слезы бог не отличит.
Потому что я понял, зачем нужны
километры, дни, города и сны.
Потому что камень не полегчал,
сколько б я ни ходил – головой качал…
…ты судьба, дорогая моя. Ты есть.
Подтверждений тому мне не перечесть,
ибо ночь коротка и глагол саднит.
Ибо камень надежды не сохранит.
Ибо зелень леса и гладь стиха
не острей и не радостнее греха.
Ибо мне спокойней на этом дне.
Ибо старость уже подошла ко мне.