лето,пропахшее на манжетах запахом жжёных листьев,
пробок в простывшей памяти,мяты промёрзших радужек,
соли в почтовых ящиках.
делай мне больно почаще,почище и попонятнее,
чтоб творилось ночное-невнятное,
вмятое в монитор пятнами,в коридор пятками бледной до снега бессонницы.
веки в подушку уронятся.
запонки на запястьях,ртуть во рту,конечности кончились.
и в калеченном ехать автобусе,провозить внутри тепло незаконное.
я,конечно,тебя запомню
или запнусь об тебя,запишусь о тебе в тетрадях.
лето кредиты тратит,но ещё остаётся в городе и на вороте
с теплом по трубам,степлером в губы.<губят,но не целуют>
а у улицы обветренное лицо,серебряное кольцо магистралей на каждом пальце.
мы хотели всё не кончаться,крали тоннами солнечных зайцев
и беспомощно улыбались,когда нас не стало.
осень пряталась под одеялом и выходить боялась,
выдыхать август,стряхивать листья с колен.
я,конечно,тебя нарисую на маршруте потёкших вен
вбитым под кожу крестиком,жаль не плюсом.
облака заболели флюсом и закрыли щеками месяц.
чьё-то сердце в обогревателе
оборватые клеит выдохи,лета вывихи и людей,
плавит шрамики на постели.
понедельник уснул под неделей,
долго дрожал,как лицо из цветного стекла.
от тепла поплыла,захлебнулась,поперхнулась,сглотнула луну
и в глаза закатила жемчуг,лишь зрачки вылетали,как пробки.
и засовывать нежность в коробку,
затыкать в себе что-то сквозное,слёзное,
расслоёное в воздух солёными звёздами,
затасканной прозой поз и прогнозов,
вкусом клубничных наркозов,висками вокзалов в снег.
слишком долго мерещилась небу
и зависла в фальшивой весне,состиралась по вертикали.
бабочки долго летали
только во сне.
пункция понимания -
и разлиться на чьи-то лица,
и разбиться дрожащих губ хрусталём
об сердечно-дверной проём.