С чего это я?
Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и,
словно живая
дрожит...
Евгений Евтушенко. ОЛЬХОВАЯ СЕРЕЖКА
Разлеглись на полянах туманы,
лес примерил бордовый парик,
только травы зеленые странны,
будто волосы красил старик.
Клёны цвета запёкшейся крови,
осень вскрывшейся раной кровит.
Горизонты насупили брови,
небо плачет, а память – болит.
Над туманом контрастные кроны.
Солнце низко по кромке бредёт.
Нагадали гадалки - вороны,
эта осень надолго придёт.
Осень бал, как положено, правит.
Ей леса подчинились опять.
Паутинки незримо летают.
Время тёплым мороженым тает,
утекает, назад не собрать.
Протяни к перекрестию руку,
паутинку рукой отведи.
даже злую осеннюю муху
благородно спаси от беды.
Лист порхает, как ялик, под ветром.
он воздушную ловит волну,
пролетая последние метры.
Кто-то руки протянет ему.
Лист ладони, как детку, качают.
он шуршит, как засохший огонь,
пахнет свежезаваренным чаем
и щекочет ответно ладонь.
Напророчил листок, как оракул,
словно жертва кровавая строг.
Мелкий дождь в умилении плакал,
лист открытую душу не прятал
за ненужностью пламенных строк.
Ночь рассыпала звёзды богато,
их пока собирать подождём.
Капли в хвое играют токкату,
елей лапы повисли покато,
напитавшись алмазным дождём.
Лист кленовый красив и диковен.
Отпускаем – кружит виражи.
Из таких непростых пустяковин
постепенно слагается жизнь.
Нам неведомо время ухода.
В час, омытый последним дождём,
мы листом упадём на дорогу
и по радуге в небо уйдём
в неизвестность. Минуту любую
нужно полною мерой прожить.
Клёны в парке по лету тоскуют
и листок на ладони дрожит.