Bella Akhmadulina
***
Along my street for many years
I hear footsteps – my friends are leaving.
My friends’ slow leave
Is delightful to the darkness outside.
My friends’ affairs are unsettled,
There is no music at their homes, no singing.
And, just like before, Degas' girls
Are fixing their bluish feathers.
Well, well, not let the fear wake
You, defenceless, in the middle of this night.
To the deception, mysterious passion,
My friends, is blurring your sight.
Oh loneliness, how abrupt is your character!
Shining with an iron compass,
How coldly you close the circle,
Ignoring the useless convincement.
So summon and award me!
Your spoilt child, caressed by you,
I will be consoled, leaning on your chest
Will wash my face with your cold blueness.
Let me tiptoe in your forest,
On the other end of slowed down gesture
Find leaves and bring them to my face
And feel the orphanhood like pleasure.
Grant me the silence of your libraries,
Your concerts’ strict motives,
And – wise – I will forget all those
Who died and who are still living.
And I will learn the wisdom and the sorrow,
The objects will trust me with their secret meanings.
The nature, leaning on my shoulders,
Will declare its’ childish secrets.
And then – from the tears, and the darkness,
From poor ignorance of the past
My friends’ beautiful features
Will appear and disappear at last.
1959
***
По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959