Вразлет до краев бытия, над тенистым склоном
Дождик охапкой влажной раскинул листья,
Ветер крадет у старта момент разгона,
Тени ложатся веером, полутоном,
Осень-пеструшка в вязаной шали охристой
Гравием красным шуршит, как цыганка - монистом.
Безумный Шляпник мрачно крутит педали
Ему ночами не спится, и духи мрака
От ночника за полог бегут, и далее;
Ему – за тридцать, его считают канальей,
он не играет в покер, не курит мака,
он - фантазер, загадочный тип, гуляка.
Подковка на счастье натерла в ботинке пятку.
В тумане повисли улыбки чеширских кошек,
Он дарит Алисе загадки, а в них закладки -
Похожие на черно-белый рояль шоколадки.
Сегодня на ней – стрекозиное платье в горошек,
А он кружИт в Зазеркалье, в пыли дорожной.
Еще недавно в ее золотых зрачках
Ловил перламутровых змеек под каждой ресницей,
Ломал тростники на свирель, и бубенчик смеха
Веселою ноткой дразнил переливы эха,
В дырявой шляпе свили гнездо синицы.
Гороховый шут, нелепый и нежный Рыцарь.
Они гоняли драконов, плясали кадриль,
Грызли орешки, взлетали с крутой волны,
Пинали балду, взметая мысочками пыль,
Над рыжей хвоей грибной запалили гриль,
Гасили любой очаг муравьиной войны,
Мешали созвездья со льдом и взбивали сны.
Кружится зонтик, но брошен в траву букет
пылающих георгинов и грустных лилий…
А он все не верит, он снова ей пишет сонет,
Рисует над глянцевой челкой желтый берет,
Гадает на картах, сплетеньях закатных линий,
Плачет в тиши, да в бусы вплетает иней.
Его отражение острым осколком стекла
Играет на рваной струне, на заломленных травах,
И грустные песни поет – мол, такие дела,
Скормила подземным чудовищам и предала,
Сменяла любовь на сказки в обложках алых,
На кучу пустых валентинок в чужих забавах.
…И нет зазеркалья – есть муть в паутине трещин,
Избитые старые шутки, пустые речи,
Те, с кем он дружен, тоже умом не блещут.
Ночь безутешна – в ней снов не хватает вещих.
А время ползет улиткою, жизнь не лечит,
и никто не положит ноги ему на плечи…