Жук залетел и ударился в стену
Глупой и звонкой своей головою…
Я посмеялась и вышла на сцену,
Чтобы смеяться над глупой судьбою.
Странная роль. Пахнут сыростью стены,
Это не театр, а куча развалин…
Выхода нет из проклятого плена,
Просто мы в жизнь в этом театре играли.
Зрителей нет, нету бурных оваций,
Только молчание и тьма беспросветно,
Смертью овеян запах акаций,
Ищешь здесь что-то живое, но тщетно…
Снова спектакль окончен, и все мы
Молча уходим и прежнего пуще
Слышать пытаемся славы анфемы,
Но всё окончено – занавес спущен.
Молча иду я, налево, направо –
Комната затхлая с отблеском света,
Сердцу утеха, душам отрава…
Так и кончается хмурое лето.
Я захожу и снимаю костюмы,
Старая дверь заскрипит и умолкнет,
Душу терзают глупые думы:
Старые слухи и новые толки.
Вдруг невзначай что-то падает на пол –
Вздрогнув от звука, сердце забьётся…
Кто-то как будто молча заплакал,
Или как будто молча смеётся.
Я обернулась, подумала – шутка:
Странно увидеть такую картину…
Это в тот миг было странно и жутко –
Видеть его синеватую спину.
Молча лежал он, задушенный светом,
Склепом его стали мёртвые стены…
Он выбран жертвой мучительным летом –
Жертвой искусственно созданной сцены.
28 августа 1993 года