Она уже не шепчет нежных слов.
Её глаза тепло не излучают.
Я изгнана из детских её снов.
Я утонула в озере печали.
Она физически так страшно далека, -
Еще больней её отсутствие морально.
Тяжелая, свинцовая тоска
Меня распяла без крупицы состраданья.
Я перестала без неё дышать,
Как будто в вакуум безысходности попала.
Её лишь имя в пустоту кричать,
И как дитя рыдать я не устала...
Что будет с моим сердцем, если вдруг
Я больше глаз её печальных не увижу? -
Сойду с ума и медленно умру,
И всё, чем я жила возненавижу.
И сердце моё станет твёрдым камнем,
Туда уж никого я не впущу.
Лишь оборотнем став, или мутантом,
Себя от новых я мучений защищу.
И перестанут литься мои песни,
Навек застынут слёзы на щеках.
Я стану для себя неинтересна,
Я перестану жить в своих стихах.
А смерть такая - хуже всякой смерти, -
Как если б солнце перестало греть.
И чтоб себя не потерять, поверьте,
Я выберу физическую смерть.
Ах, как призывно манит высота!
Как манят тёплые глубины моря!
И лезвий бритвенных дурманит острота,
Даря надежду уничтожить горе.
Всё ж лучше толстая, коварная петля,
Чем боль нести сквозь жизнь свою устало.
Пусть я слаба, ничтожа - это я!
Я быть собой даже в аду не перестала б!
...И вот опять чарует высота,
И мучаться осталось лишь мгновенье.
Лишь шаг вперёд - пустота, и темнота,
И вечное, безмолвное забвенье...
...Она давно не шепчет нежных слов.
Её глаза от слёз не высыхают.
Она не видит больше детских снов.
Она лишь кудри свои пеплом посыпает...