Назови меня ночью – приду,
Назови меня тучей – заплачу.
Я кочевник в калашном ряду,
подари мне удачу,
Помнишь море с наждачной волной,
где прибой от парома отчалил?
Я, наверное, навеки больной,
Переносчик печали
Ты меня непременно прости,
И опять к докторам относимы
Переломы височной кости,
високосные зимы,
И падучая снится звезда
с детским ужасом, свистом ременным
Назови меня эхом, тогда
повторюсь непременно.
А над морем лампады горят
И уснули родные мещане
Раздели мой январварский взгляд
На природу прощанья
Где трамвай наши тени увёз
И закрылись железные двери
Выделениям слёзных желёз
Я ни капли не верю
***
Снова плачет рожок, истекающий светом и снова
в полынье - терпеливый светляк, как душа крепостного
холодок от виска, от винта парохода и пущен
в жёлтом море песка твой последний огонь, "Стерегущий".
Русский век просвистел, настоявшись над рядом Кронверкским,
Мандельштамом пройдя по стерне, пастернакам штампуя конверты
На почтамтской один, и глядится в дремучую ряску
особняк, где продали Аляску.
Дально-больный магнит, притяжения больше не надо,
Возродятся огни, и прикованный ангел Сената
Нам прошепчет об утреннем ветре, в котором восстанем,
Там, где горькая корюшка гордо плывет под мостами,
И глядят на развод ненаглядные львы из Гирина,
И тела возвращаются в глину