Ты кричала на меня, как сумасшедшая. Такой истерики я не видела никогда. Ты била посуду, которую мы когда-то купили вместе на распродаже, срывала со стен наши фотографии, рисунки и картины, подаренные нам друзьями в день помолвки.
Наша кошка, от ужаса забилась под кровать, а я...А я незнала, как тебя успокоить. Из-за какой-то нелепой фразы, брошенной соседкой- завистницей, наш союз рушился на глазах. Боже! Если бы я только могла, дать тебе свои глаза, чтобы ты увидела всё, как есть на самом деле, если бы я могла дать тебе свои уши, чтобы ты слышала, руки, чтобы ты поняла, что они любят только тебя.
Я устроилась работать в крупную турфирму.
Дела шли хорошо. Я смогла сделать в нашей квартире ремонт, сдала на права, купила подержанную иномарку. Наша кошка недавно родила 5 котят, они все такие непоседы, очень игривые и ласковые.
Все пристроены. Кроме одного. Его я оставила себе. В нём, будто бы поселилась твоя душа. Он лежал часами на том месте, где раньше спала со мной ты, он садился со мной завтракать, обедать и ужинать напротив, где сидела ты, свесив одну ногу со стула, он так же, как и ты, любил целовать меня в ушко перед сном.
Сейчас немного отлегло. Мне так кажется. Мне очень- очень хочется, чтобы так казалось.
Мне больно. Я чувствую себя одинокой и виноватой. Виноватой перед тобой.
Твоё лицо, искажённое ужасом, до сих пор стоит у меня перед глазами.
Я до сих пор не могу понять,- за что?
После ссоры, мы долго дулись друг на друга. Ты решила уйти. Я не могла с этим смириться. Я не могла без тебя жить, дышать. Это была самая большая несправедливость. Ты меня не слышала. Твоя слепая ревность убивала тебя по капле.
Через неделю, в субботу намечался Гей прайд. Мы раньше ходили на него каждый год, с тех пор, как познакомились на одном из них. Я знала, что это мой шанс. Шанс к примирению, который может больше не повториться. Я уговорила тебя пойти со мной, в последний раз. Я в тайной надежде, хотела растопить твой лёд, чтобы мы снова могли быть вместе. Я знала, что ты не сможешь отказаться от парада, знала насколько он важен для тебя.
В субботу всё было как обычно. Мы молча выпили кофе, приняли душ, покурили.
На параде было безумно красиво. Огромное количество людей, с ЛГБТ флагами, значками, радужной символикой, аэрография, воздушные шары, колонны из людей, одетых каждый в один из цветов радуги, кепочки, гольфы, шарфы и даже волосы некоторых участников прайда, были окрашены цветами радуги, цветами равенства, любви, красоты. Все улыбались друг другу. И ты улыбалась. Один смешной клоун, неуклюже подбежал к нам и подарил охапку воздушных шаров.
Ты гордо несла их, искоса поглядывая в мою сторону и всё ещё обиженно отворачивалась.
Мы свернули в тихий переулок. Таких колодцев в Питере тьма, и мы выбрали первый, попавшийся на нашем пути. Тебе нужно было позвонить маме, как обычно, чтобы она не волновалась. Никого кроме нас не было, лишь в некоторых окнах горел свет. На улице начинало темнеть.
Ты попросила меня сходить за лимонадом. Меня тоже мучала жажда, поэтому я с радостью согласилась. Это была первая твоя просьба, после нашей ссоры, первые слова, которые ты сказала мне, после длительного упорного молчания.
Перебежав через дорогу, я подошла к магазину. Подёргав ручку, я обнаружила, что он закрыт. Ничего не оставалось, как искать другой. Я шла по улице, попутно оглядываясь по сторонам. И, наконец, мне улыбнулась удача,- на улочке, что пересекала дорогу, был небольшой местный магазинчик. Я встала в очередь. Сердце бешено стучало. Я хотела побыстрей вернуться к тебе.
Начался мелкий противный дождь. Пока я шла в тот переулок, где оставила тебя звонить, мои кроссовки вымокли насквозь. Не обращая на это особого внимания, я торопилась, в преддверии нашего примирения. Увидев по пути киоск с цветами, я, не удержавшись от соблазна побаловать тебя любимыми лилиями, забежала в него.
Каждый раз, когда ты вдыхала аромат цветов, на носу оставалась еле заметная пыльца, напоминающая веснушки, мы вместе смеялись от этого и смахивали её поочерёдно кисточкой для рисования.
В переулок было не войти,- стояли скорая и милиция. Тебя не было видно. Я немного занервничала. я испугалась вдруг, что ты, не дождавшись меня, ушла. Насовсем.
Кого-то несли на носилках. Народ сбегался из соседних домов, с другой стороны улицы, чтобы поглазеть, что произошло. Старушки пихались и галдели, молодёжь, стоявшая немного поодаль с бутылками пива, перешёптывалась и изредка хихикала. В этой толпе, даже была женщина с ребёнком лет 5, она молча сжимала ему ручку и смотрела.
К скорой, носилки несли два санитара. Я, словно на автопилоте, подбежала и отдёрнула покрывало с носилок. От того, что я там увидела, кровь стыла в жилах, я не могла пошевелиться. Слёзы, градом сыпали из глаз, по моим побелевшим от горя щекам. Меня била мелкая дрожь и стучали зубы. Цветы, вместе с лимонадом, выпали из рук. Только тут, я заметила краем глаза, один из воздушных шариков, что дарил тебе клоун, у ребёнка с мамашей.
Твоё лицо, обезображенное порезами и кровоподтёками, было всё в крови. Одежда, пропитанная насквозь кровью, разорвана в клочья. Спутанные волосы, закрывавшие треть лица, кровяными нитями падали тебе на плечи. Руки и ноги были искромсаны чем-то острым, виднелись некоторые мышцы. Глаза были открыты и источали безмолвный ужас и леденящий страх.
Твоё лицо, искажённое ужасом, стоит у меня перед глазами. Я до сих пор, вспоминая прошлое лето и нашу последнюю прогулку, не могу себе простить то, что оставила тебя одну. Не смогла помочь, защитить. Твоих убийц так и не нашли. Такие отморозки, до сих пор ходят на Гей прайды, чтобы убивать.