И ничуть, и ничуть не печалюсь я,
Что ты больше не ездишь в Орел.
Не грущу, да и ты живи-радуйся.
Не пропал без тебя в речке клев.
Ты останешься в памяти девичьей
На полгода с грехом пополам.
Стану в шубке кокетливой беличьей
Разъезжать по губернским балам.
Я такая, как есть, беспечальная,
А ты больше не ездишь в Орел.
Льется свет от вокзального фонаря,
Порастает помалу быльем
Наше зыбкое, нежное, тонкое, -
Что названья иметь не должно.
Задохнулось под шляпной картонкою,
Обернулось пиеской смешной.
Я тебя разлюблю, с меня станется,
Разлюбила уже - вышел срок.
Но когда у Оки затуманятся
Берега, я гляжу на восток.
Там Лариса живет Огудалова
С бесполезной своей красотой,
С маетою перебора бессарабского гитарного,
А ночами ей снится покой.
Волжский берег. Беседка. Обрыв за ней.
Пароходик внизу мал-мала.
Это все пустое, игра теней -
Я ни разу там не была.
Но взбегает Лариса по лестнице,
Не касаясь перил - вся не тут.
Никуда от Ларисы не денется
Ее жребий - мошенник и плут.
Как мы пели у Сатиных в терцию!-
До сих пор вспоминают в Орле.
Я сорву голубую гортензию,
И забуду ее на столе.
Плачет, плачет мадам Огудалова
От тоски, от вина, от вины.
И смущает, «Господи, прости», гуляку запоздалого
Этот плач и гримаса луны.
4 октября 2009