Я живу в странном городе. Хотя, и я наверное кажусь ему странной. Сумасбродная девчонка, у которой на всё есть своё собственное мнение. Я случайно ошиблась вокзалом в суматохе, вышла не на той остановке, так и живу теперь … может это уже и вошло в привычку – жить здесь. А город странен для меня, там, где я жила раньше, всё было по-другому. И может быть по-этому я ни как не могу привыкнуть к окружающему?
По ночам небо здесь высвечивается пламенным заревом. А шум машин заменяется гулом работающих в дали заводских станков. Там, на заводе, светло как днём. Бежит расплавленный метал по трубам-венам завода – сердца города, разлетаются искры-брызги во все стороны, всё плывёт в жаре. Месяц бывает коричневый, словно его в чай крепкий макнули. Иногда отчётливо можно слышать, как мимо проходят поезда. Они живут своей жизнью, а город – своей. И по этому они ни когда не останавливаются на вокзале, а уносятся прочь – по своим делам, в которых нет места более ни чему, кроме них самих.
Днём гул станков маскируют снующие туда-сюда машины, которые вечно куда-то спешат. Где-то недалеко громыхает стройка. Порой слышны звуки взрывов. Да-да, здесь порой даже взрывают. Иногда в этом городе пропадает воздух. Тогда все его обитатели вынуждены заменять его на дешёвый химический суррогат. Ночного зарева днём не видать, зато прекрасно видно пламя, вырывающееся из больших труб на горизонте. А их дым, зачастую, заменяет городу облака.
Город стар не по годам. В пыльных стёклах его глаз отражается внешняя суматоха. А в тёмных заброшенных переулках бродят уныние и тишина. За его единственной рекой давно уже ни кто не ухаживает. Когда-то весь город был придуман ради неё одной, а теперь она заброшена, и ни кому больше не нужна. Разлёгся город у реки, словно бы в жёны её взял, плотину на ней поставил, заводы. Да плохой из него муж – не внимательный, не заботливый. Река-жена ему все силы отдала, и теперь ходит в ветхих седых лохмотьях, стара, и хворает, и печалится …
И я живу в этом городе. Да он и сам не знает, откуда я взялась такая. В один тёплый день появилась на его вокзале, с сумкой в руках. Поначалу пыталась сбежать: садилась в автобус и уезжала, но всегда возвращалась обратно. Так и живём теперь – я и он. Он своей жизнью, я – своей. Ни вместе жить, ни разъехаться … Вот и получается: я в нём, а он – вокруг меня.
Нет, не мой это город, определённо. При всё моём к нему уважении, ведь 10 лет почитай вместе, бок обок, и в снег и в зной … Но насильно мил не будешь. Я всегда хотела большего, а его устраивало всё как есть. А теперь что? Он и не впускает меня, и не отпускает … Да, в общем-то, и где я ещё найду оранжевый снег? А красное небо? Художнику, конечно, важно видеть мир необычным. Но здесь эта необычность выходит за рамки дозволенного.
Город полон контрастов: порой, люди на машинах, ценой с приличную трёхкомнатную квартиру, проезжают по шоссе, проложенному рядом с домами «капсульной застройки». В таких домах на одного человека приходится 2 метра квадратных крыши над головой. А человек в дорогой машине просто не замечает этих огромных домов, словно скал, стоящих на берегу ручья. Нет, это даже не скалы – это древние железные крейсеры-корабли. Ржавые, грязные, с маленькими бойницами-окнами. Наверное так, с контрастами, городу веселее – нашёл он себе развлечение … Возможно, это беда всех городов, но здесь это выглядит уж очень грустно.
А сам город тем временем стареет. Его каменные суставы позапрошлых веков рассыпаются в пыль. Не спасут его ни деревянные заборы, ни лента с красными полосками. Что было на месте этих руин? Кто теперь вспомнит … И город молчит. А что сказать? Сам виноват. Лежал на боку и ни чего не делал … Что теперь-то говорить?
Нет, не уживёмся мы с ним … Уеду я. Сбегу и не вернусь. Всё будет по-настоящему, не так как раньше. Пусть без меня здесь облетает оставшаяся скудная листва. Пусть без меня город прикрывает свой стыд белым одеялом. А я – всё, я – домой. Хватит – загостилась уж больно.