Первая
Известковый раствор белой северной ночи
напоминает
в лужах задворок пены скисшее серебро.
Эй, я, – ты сердись на себя не очень!
Бывает.
Просто сегодня не повезло.
Подушка не то чтоб нежит.
Неясно брезжат
мысли-мысли.
Я сплю, значит, я живу.
Висну-висну
на веточке жизни,
падаю на траву.
Вторая
если я вывешу на спинку стула
белый флаг ночной рубашки
никто и не поверит
что я хотела быть девочкой в шаре
с падающим снегом
если я всё же стану
задорной старушкой
в ветхозаветной шали
никто и не поверит
что я была способна
на вывешивание белого флага
лишь бы я верила
самой себе
Третья
дождь-дождь
не желает унять свои маракасы
они у него в крови
нажимаю на кнопку пульта
закрываю киношный атлас экрана
включаю ночь
погружаюсь в прохладу ночного джаза
тело плыви-плыви
пересекай часовые границы
развязывай их пояса
воздухоплаватель-тело
знай своё дело
как его знает пульт
в географический пункт
подходящего сна приземлиться
через дождю отведённые полчаса
дождь-дождь
утопил свои маракасы
в прохладе ночного джаза
сушь-сушь
север Земли
глушь
Четвертая
оторваться бы
хоть на шаг от земли.
Я приросла к ней, как северный привой
к яблоне в саду у дяди Саши под Псковом.
Да вот остро захотелось
слегка захлебнуться сидром
из золотых яблок Гесперид
Пятая
Пощёчина утренней стужи,
идущей, как туча, с балкона.
Незаслуженно, и ежегодно знакомо.
Вот и не было лета.
Вот и пытайся выжить
на белом ноябрьском свете,
при дневном свете неживого оттенка,
переходящим в хваткий до сердца белёсый сумрак,
охочий до сотворения призраков...
Так не дождётесь! Немедля вставать
и денежку золотую, как лето, ковать!
Шестая
райский полог над нами
обветшал, прохудился, пошёл волнами
туч, изо всех небесных дыр что-нибудь угрожающее –
то ливень идёт стеной,
то злобный Воздушный Змей Господин Норд-ост
шипит на всё побережье,
и попробуй ему докажи,
что в раю не бывает так.
да ещё объявили по телефону,
что верлибр – это как водочная бутылка, но пустая.
вот и живи здесь...
но я знаю способ, вернее, два:
1. прислонить к себе
2. прислониться