добрый вечер, машуль. день второй и второе письмо в никуда.
так на корте пустом выбивают стаккато о стенку,
тренируя замах... я могу быть смела и горда,
но не здесь и сейчас, не тогда, когда дерзко коленки
из-под юбки в машине, а если смеяться - взахлеб,
если быть - то такой, чтобы всем кислород перекрыло...
;как вы там, мой хороший? целую - стоически! - в лоб,
и держусь, чтоб не врать, что еще остаются какие-то силы.
никаких. никаких. и ангина мне на руку, право же, в этой связи:
я валяюсь и сплю, и мультфильмы смотрю, и читаю...
и не хочется даже привычно язвить и дерзить.
может быть, потому что болею и вас, как всегда, не хватает.
тут совсем уже осень и хочется кутаться в плед
и уволиться к черту с любой надоевшей работы,
а у вас там тепло и рассеяный падает свет
на песок и легко неспеша нарисует вам ноты
к нежным песням, которых пока не сыскать и не спеть.
море взяко касается плеч, и бедра, и запястья,
я б хотела сплести из всех букв рыболовную сеть
и ловить вас как рыбку... мое долгожданное счастье...
нунуну - не мое. ладно, ладно - уже не наглею.
(я итак не целую ладони взахлеб и молчу о любви,
но хотя бы в стихах, иногда - я хочу быть смелее,
чем позволено девочкам из приличной еврейской семьи)
ладно-ладно - ни слова об этом, ни слова!
все пустое. а как там ваш тренинг, довольны ли вы?
вы хоть спите немного? рисуете? снова и снова
возвращаюсь к непалу... дремать на ковре из травы
и вышептывать самое первое нежное слово,
замирая от страха... ну что? обнимаю, машуль.
ведь в москве то уже - неприлично сказать! - полшестого:
надо спать иногда. я потом вам еще напишу...