( Стилизация)
…Оставив позади тюрьму,
Лес будоража голосами,
Идут по следу моему
Ищейки с влажными носами.
Одна из них ушла вперёд,
Возглавив жуткую погоню.
Я знал собак наперечёт,
Но эту суку не припомню.
Несётся, падла, не таясь,
Любой послушная команде.
Ох, где ты, силушка моя?
Я скис на лагерной баланде.
Перед побегом двадцать дней
Семь корешей меня кормило.
Сожрал я центнер сухарей,
Но в сухарях – какая сила?
А мясо всё, кто что нашёл,
Мы псам втихушку отдавали.
От них бы я давно ушёл,
Но вот откуда суку взяли?!
Крепка рука проводника
Служебно-розыскной собаки,
И рвётся сука с поводка,
Раззявив пасть до самой сраки.
А по клыкам течёт слюна
Напополам с горячей кровью.
Я задом чую, что она
За полчаса меня накроет
И в горло мне клыки вонзит,
И я от лютой боли взвою,
И захлебнуся я в грязи
Под нею собственною кровью.
А что за песню мог я спеть!..
Но нету горла, нету связок,
И будет громко мент сопеть
И суке йодом морду мазать.
Но был у нас певец иной,
Бог дал ему гитару в руки,
И на дороге столбовой
Его вот так же рвали суки.
И, отбиваясь от собак,
Хрипел он в рифму матом;
- Нет, ребята, всё не так!
Всё не так, ребята.
Загрызли, суки, блатаря,
А мы – не защитили,
И клифт его, и прохоря
Барыги растащили.
Хриплоголосый соловей
Изгоем был в стране своей.
Он пел, хрипя, он жил, любя,
Он беззаветно сжёг себя!
Я этот жертвенный огонь
Ложу бесстрашно на ладонь,
И от живого огонька
Душа прозрачна и легка.
Ушёл поэт… Такой поэт
Приходит раз за двести лет.
А мы и вникнуть не успели,
Как без него осиротели.
25.07.