В дантовский ад взбирается адский дант,
видит – это не сон, это он сам.
Даль стоит жемчужная с серебром,
иордань глазам.
В даль вдет мост. На мосту звенят
ёлочные игрушки – надеть и снять –
всё такие отроки, батраки,
шваль, моль.
Соседи, леди, плотники, рыбаки
в сумраке над рекой
звонят друг другу в тысячи разных мест,
всё такая голь, шантрапа, прыть.
Они пустые. Они хотят есть.
Нет. Они хотят быть.
Звенят друг другу в сумраке на кресту.
В реку падает «я иду», «я жду»,
дрожит, дребезжит о лёд.
Руки им протягивают еду
не сверху – издалека.
Это она, река дары для тебя несёт.
Скажешь слово – хлеб тебе положу.
Открой рот.
Смотрит на хлеб. Думает: не скажу,
слишком хочу жить.
Даль протыкает мост. Он здесь.
Мы не едим хлеб, но мы всё равно есть.
Мы ещё можем быть.