Рассвет дрожащею рукой коснулся моего виска
И, распластав помятое крыло, накрыл волной ревущих брызг.
Кто состраданья сын? Кого в бестрепетном молчании сжигает заживо тоска
Над черною немеркнущей свечой очередного дня, чей черный обелиск
Покоится на тысяче пороков, приправленных обильною росой,
Что сиречь слезы, кровь, извергнутое плотью семя.
Танцует день! Заточенным клинком по вскрытым ранам щедро рассыпая соль.
И покалеченным телам становится врагом неистовое время...