Забавно, однако, забив на долги и дела,
похерив мобильник и жахнув винишка погорше,
признаться однажды: а жизнь-то, братка, прошла.
Конечно, не вся, но осталось ведь явно не больше.
И всё, чего ждал от неё ты, досталось врагу.
И всё, чему верил, осело невнятицей мыльной.
Влюблялся, молился, старался... Казалось: «Могу!»
А жизнь обожгла и прижала наждачкой правИльной.
И что теперь делать? Пилить до того рубежа,
где траурным чином взыграют валторны и скрипки,
и девочка в чёрном, унылую фотку держа,
пойдёт перед ними, давясь от запретной улыбки?
А как же рассветы, Днипро и черешневый май,
и женщины главной, ещё не изведанной, губы?
«Не всё еще спето, маэстрочко, переиграй!»
Но только дожди барабанят в облезлые трубы.