Я в сердце к тебе стучусь, стучусь!
Стихом многогранным стремлюсь, стремлюсь!
Но где–то в тебе сидит Огурцов!
Я больше не буду писать стихов.
И чуется мне – натура не та,
Хотя нараспашку твоя душа.
Какие–то камни на дне лежат,
Родную калитку не отворят.
Предвижу я ясно немой твой укор:
– Ну что, Тань, за глупый опять разговор.
Устал я с упрямством твоим воевать.
Тебя видно надо давно в кровать,
Забот по хозяйству побольше дать.
Тебе же: дипломы и стих писать.
Забыла давно, что моя жена
И ты мне такая ….
Сказать не нужна?....
Нет слов не скажу, ведь я дорожу!
Мы счастливы были!
– Ты помнишь? – скажу.
- Да были, родной, – я тебе повторю –
И узкой тропинкой – опять я к нему!
У господа, милый, опять я прошу:
Пусть путь будет в терниях, я потерплю,
Но в сердце уколы простить не смогу.
Неправду сказала: простить – не беда,
А только от счастья не будет следа.
Я чувствую, что
Не вместе мы,
Хотя и любимы,
И я и ты.
Еще что–то скоблит в моей душе
И сердце укажет путь к тебе.
Ах, мой Огурцов, опора, судьба,
Возьми все ж совет для себя у творца!
Доверься душе,
А
не голове.
Не шли свою грубость,
Ведь больно мне!
А ты продолжаешь, не смолк, не стих:
– Не будь ты причиной моих обид.
Я сам уж давно здесь устал и сник
И город соблазном всегда манит.
Работы по горло, и ты еще тут,
А я жду поддержку на свой к тебе стук.
Еще я один, не меньше тебя,
А женщин красивых рядом - тьма.
Но я с друганом своим, верь, в ладах
И помню тебя лишь в своих ночах.
...Вот твой мне укор, закрыт разговор.
Не стану я больше писать стихов.