...
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
1961
You see, not under alien vault,
Without proof of alien wings,
Once I was living in the world,
Where was unfortunately - my people...
1961
....
ПОСВЯЩЕНИЕ
Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними "каторжные норы"
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат —
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Подымались как к обедне ранней,
По столице одичалой шли,
Там встречались, мертвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда всё поет вдали.
Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается... Одна...
Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Что им чудится в сибирской вьюге,
Что мерещится им в лунном круге?
Им я шлю прощальный свой привет.
Март 1940
The Devotion
Before this grief the rocks're bowing,
The river great is breaking flow,
The prison's shutters solid so,
Behind them "penal holes" grow
As well as mortal melancholy.
For somebody - fresh wind is blowing,
For somebody - sunset's performing,
But just the same we are and don't know,
We heard odious keys - to gnash
And soldier's steps - to go.
We did got up as to the mess so early,
Were going through wild capital, then
Were meeting all, filled with tremendous woe,
The sun - to set, Neva - to fade,
And far and far - our hope.
At last - the sentence...She bursts in tears,
From others - separated. Life and heart -
Are taken out with pain feelings.
World - overturned. Unsteady ... feared...
Alone... she goes far...
Where are they today - my true companions
Of these two damned and awful years?
What do they see in vast Siberian snowpiles?
What do they see under the moon at night?
Last farewell for them - my cheers...
March 1940
----
* немного рваный ритм получился...