В ожерелье синиц златогрудых,
в дымке розовой утренней мглы
лик земли – первозданное чудо!
Ты послушай: ужель мы не будем
сердцем так же чисты и светлы?
Нам понятна раздольная удаль
и язык от любви пьяных вьюг.
Ну так что ж?
Лишь бы только остуда
сердце льдом не подёрнула вдруг,
лишь бы только в разлёте бедовом
не забыть нежный посвист синиц
и дымок над родительским кровом,
розоватый сквозь прищур ресниц.