Нет проку в поздних свиданиях.
Не стоило б открывать ту дверь.
Семь дней — как одно рыдание:
ах, вот же я!.. Ну, и что теперь?
Пешком по трамвайной линии,
к Орфею — понурой вестницей,
брела, словно тень без имени,
искала следы на лестнице —
а возвращалась в сумерках
под леденящим ливнем,
и в сердце зудело зуммером:
…sterbliche… ungeliebte…