Юля Юдина:
У меня полная свобода в раскрытии чувств, выражаюсь, как мысль идёт, она не обманет.
Юля Юдина:
Ну вы увидели нимб над собой в зеркале?
Лев Полыковский:
А у нас 20 лет назад один хороший человек умер, правильно жил.
Юля Юдина
Ну и умничек. Все там будем, кроме Вас.
Лев Полыковский
Почему кроме меня?
Юля Юдина
Остальные согласны обойтись без бессмертия.
Лев Полыковский
Суицидальные настроения, то есть разговоры о своей смерти
считаю высшим идеалом пессимизма.
Юля Юдина:
Хорошо, что делаете уже общепринятую необходимую в таких случаях оговорку, что это Ваше мнение, а не узаконенная установка. Как формула - это так и есть, срабатывает закон математики, я даже предполагаю какой - приближения иррациональной дроби к своему бесконечному абсолюту, Либо закон физики о предельной концентрации раствора, но и в том, и в другом случае это приближение количества и мощи мысли человека о бессмыслии оставаться далее по эту сторону неизвестности, т.к. удручает мысль о необходимости действовать, и что страшнее для пессимиста - бороться и с обстоятельством и с последствиями, а это уже леность материальных ресурсов его, переходящая в страх жить. И уход от проблем ему кажется лучше всего только через уход из этой формы жизни в какую-то другую, нам пока не ведомую, но уже, слава учёным, ими же и предполагаемую. Себя здесь не имею ввиду, у меня вполне своё, устоявшееся и проверенное мнение на сей счёт, жду, когда и учёные это докажут и, главное, поверят в это. Уже временами и в определённых изданиях медленно и дозированно допускается транслировать объяснения свидетелей данного пока изучаемого главного вопроса человечества. Считаю излишнюю осторожность просто преступной. Но Ваше это утверждение о суициде, как высшего идеала пессимиста (Смею заверить - предположение) как руководство - на практике редко кем применяется. Хотя чем западнее страна и чем она социально развитее, тем больше и абсолютного числа и процентного у них имеется случаев суицида и попыток его. Но что точно доказано, это то, что в самый момент заталкивания себя в смерть человек уже обязательно неадекватен, а пока он сознателен, у него главный инстинкт сохранения жизни срабатывает в сторону "Сохранить!"
Юля Юдина:
Я о смерти полвека говорю со всеми, но никто не, вернее все знают, что меня в
суицид не засунешь ни в жизнь, слишком любопытная, А ЧТО ТАМ ДАЛЬШЕ?
Лев Полыковский:
А я был теоретиком оптимизма. Как же мне с этим быть?
Юля Юдина:
Во-первых, почему в прошедшем времени? Во-вторых, Вы, как теоретик оптимизма только сухая крыса, а по жизни Вы ярко выраженный отрицатель и не зовущий к действиям, а даже их отрицающий, а ещё лучше, перекладывающий решения на плечи чьи-то, но что оптимизирует в данном случае меня ,как исследователя человеческих душ, так это то, что свои работы Вы любите больше теории оптимизма.
Юля Юдина:
Свои работы, я имею в виду всё, чем Вы ,Лев Абрамович, в жизни заняты, а я знаю Ваш послужной только официальный список пестрит благородными обществами и организациями, включая и данный проект, заинтересовавший меня именно как социальное поле деятельности общности разнохарактерных людей, хотя и это весьма условно, ведь ПОЭТ, это уже особое состояние души, чувствования и образа жизни и предельно показательным быть не может- это особый срез соцкартины общества Поэтому моё ,возможно слишком априорное замечание о перекладывании ответственности может касаться только частных случаев, но никак не объёмных ваших ещё и общественных должностей, а значит и частная жизнь должна пестрить подвижничеством и альтруизмом, здесь Вы никак уж не можете прослыть пессимистом, пожалуй вы уклонист какой-то, или, как большинство настоящих поэтов - со своими штучками в голове.(тараканы исключаются при Вашей адекватности, но я человек новый и судить не могу в точности о ком-либо конкретно. Время расставляет всё по местам, может и у меня свои штучки есть, как у любого не робота)
.Лев Полыковский:
А разве заниматься наукой можно не находясь в состоянии философского спокойствия?
Может писать стихи можно, терзая свою душу, но не строго логично мыслить.
Юля Юдина:
Тогда это даже и не формальные стихи и не стихи ,как Ваши сонеты, это ЭВМ с
КАСПАРОВЫМ.
Лев Полыковский:
Но когда я пишу статьи, всякое волнение в себе истребляю.
Юля Юдина:
Вы тоже робот?
Лев Полыковский:
А стихи это нечто совершенно иное.
Юля Юдина:
Иное от чего?
Лев Полыковский:
Там волнение неизбежно и строго рекомендуется.
Юля Юдина:
Вы отдельно, а стихи отдельно?
Юля Юдина:
У Вас даже рекомендуется и то строго.
Юля Юдина:
Строго.
Лев Полыковский:
У меня есть несколько режимов работы: логического мышления и творения стихов.
Они взаимно противоположны.
Юля Юдина:
Ну, если Полыковский робот, то он и спорит как робот, по-русски, который упёртый.
Лев Полыковский:
По глубине переживаний.
Юля Юдина:
Они взаимно убивающие, Вы свои слова слышите? у Вас получается, что одни мелкие , а другие глубокие, вы путаете технические и сексуальные, а накал должен быть высок и там и ,соглашусь, повыше в духовных переживаниях, но уж никак не противоположны там.
Юля Юдина:
Вы при написании чего угодно должны гореть всем органоном, а не его частью - это
не полноценно. Только участие всех клеток памяти и моторики может дать идеальный плод рассуждений, иначе Танечкин мячик у Вас будет просто плоский, бесцветный и безконсистентный круг, а то и вовсе окружность. Есть понятие "Знание предмета"- вот оно и подразумевает присутствие всех органов чувств, для наполнения форм и донесения до мира.
Лев Полыковский:
Философское спокойствие подразумевает особое горение строгой логики.
Юля Юдина:
Щас я из Ваших же слов составлю антипода: Начнём спокойное спокойствие подразумевает горячее горение строгой строгости. Математику вспомним? Из числителей и знаменателей убираем равные компоненты, что осталось в осадке? Спокойствие это неспокойствие застывшего. Вы сами-то теперь согласны с моей, как всегда и везде и всех сшибающей логикой, что Ваше отвлечённое рассужение о не сущем - это словоблудие, облечённое в сонетный фантик?
Юля Юдина:
Философское спокойствие - это тавтология, строгая логика - туда же, чувственная строгость - вообще разврат, т.е. нонсенс.
Лев Полыковский:
В стихах же строгая логика противопоказана, желательно волнение и красивое
отображение образов.
Юля Юдина6
Отлично! Это редкая правда от Вас, и то только потому, что я Вас упорно в этом убеждала, терпеливо, настойчиво и долго, при Вашем-то пессимизме, ретроградстве (боязни движения жизни вперёд), и "Ах! Что скажет Мария Андревна!". Вот я дилетант, и в восточных искусствах просто профан, но твёрдо стою на позиции, что я свободна в написании своих стихов своём горением, сердцем, знаниями, настроем, без указов, лишь бы не матерщина, и не противозаконность, а особенно если у нас можно писать на все темы, то в сонетах , я где-то вычитала, закон - не пить о спиртном и о попойках.
Юля Юдина:
Что мы не служители фемиды, а певцы и воспеватели душ человеческих со всеми оттенками и наклонностями.
Лев Полыковский:
Как мой оппонент пессимист Вы идеальна. И я готов провести с вами диалог об
оптимизме и пессимизме.
Юля Юдина:
У меня эта идея была утром, совсем рано, только там пессимист Вы, а я жизнелюбка и
жизнедеятель, то есть утверждатель твёрдый и революционер в эволюции, а искусство слова ни в коем случае не должно критически отставать от движения языка и слова внутри человекообразований, для его не отдаления, а приближения к прямой трансляции смысла, но и красоты чувств и тела.
Лев Полыковский:
Хорошая мысль.
Юля Юдина:
Прекрасная!
Юля Юдина:
Ну! Начинайте!
Лев Полыковский:
Не в пекло! Дамам вперёд!
Юля Юдина:
И ни шагу назад!