Матери руки
пусты,
их тяжело поднять.
Отверзнув, уста
говорят слова.
Глубоко,
по самую рукоять,
кинжал
был вонзен
легко.
Но блаженно
пуста
орла голова
на ветру.
Умна и чиста
мокрица,
ползущая по ведру.
И очи ясны
у тюленя
на лежбище.
Пока
в иллюзий
одежде еще
и кормлюсь
на убой,
скажу:
Мне трудно
с собой.