Все эти улицы знакомы мне до боли. Все эти фонтанчики, мостики, памятнички, дорожки, скамеечки. Всё пройдено, всё узнано, со всем связано что-то, какое-то щемящее сердце воспоминание, к каждому деревцу здесь привязана какая-нибудь трогательная встреча или трагическое расставание, или и то и другое одновременно, произошедшее в один день. Не могу смотреть на этот город. Он слепит мне глаза. Он жжёт их, как оборзевший под Рождество мороз. Он запутал меня в своей сухой противной паутине. Он пометил свою территорию в моей измученной памяти повсюду, поставил свои чёрные крестики и тут и там. Устала. Еду мимо, иду. Смотрю. Вот по этой аллее ходили с X. А вот здесь, около этого самолёта я ждала N. А N сказал, чтобы я успокоилась и навешала лапшу на уши родителям, будто приглашу N очень скоро к нам на чай – знакомить. А через две недели позвонил и промычал в трубку: ну ты же умненькая девочка, всё понимаешь.
А здесь, мимо этого магазина, я бежала от Q. Потому что Q сказал мне то же самое, только не через две недели, а через месяц, но зато прямо в лицо. «Какая доблесть». А вот на этом автобусе, с этой вот остановки я уезжала к Z. Он работал далеко, очень далеко. И пока я ехала к нему, успевала разглядеть в окно все дома и дворы, рисующие мой маршрут к очередному разочарованию.
А в эту аптеку мы заходили с Y. Я очень любила его тогда. А он держал меня за руку и смотрел так, что всё-таки верилось: Я для Y важнее, чем ТераФлю. А потом мимо снова неслись смазанные сумерками и посыпанные разноцветными фарами дороги с домами по краям, вытаращившими свои пугливые жёлтые глазки то ли на меня, то ли на разорванное кем-то небо… Здесь я оступилась, здесь я провалилась, на этой лавке я курила и ревела, а в этом кафе ты заказал к чаю моё прожаренное сердце, а в этой пиццерии ты выплюнул его и засунул обратно – в мою распоротую грудь…
Мой ненавистный тесный город. На каждом шагу я сталкиваюсь с призраками прошлого, я вижу и их, и себя, я прохожу мимо, но они всё равно плетутся за мной. Они – у каждого столба, у каждого фонаря, у каждого ларька. Я выглядываю в окно – и вижу их. Я иду за пельменями – и вижу их. Я иду к очередному – и вижу их. Даже те, что смеются и катаются на качелях, месят снег ногами с приятелями-предателями, прогуливают уроки, выведывают тайны и раздают их бесплатно, - даже они всё ещё встречаются мне.