Не знаю, будет ли надежда меня ещё сопровождать,
уйдёт ли, помахав небрежно:" Прощай, иссякла благодать
к тебе, мой друг. Она не вечна. Впустую ты истратил то,
что было даром и беспечно. Теперь с тобой никто-никто
ни в утешительной молитве, ни с ободряющей рукой,
не будет рядом в жизни: в битве, на тризне, свадьбе ли какой."
И станет так, как будто лекарь сорвал повязку раны, с той
незарубцованой, с калеки - мол, заживёт само собой.