Осень поздняя, злая склочница,
Забирает тепло последнее.
Ты тоскуешь по одиночеству,
По тебе это всё заметнее.
Между верами и неверием
Выбирал себе что-то среднее.
И теперь в площадных мистериях
Обращаешь чужих наследников.
Ты в любом пиру украшение,
Но тебе эта слава тягостна,
Просишь сам у себя прощения,
Что так ценишь земные радости.
Вновь зовут, и идти не хочется,
Но причина всегда находится,
Чтобы жертвовать одиночеством.
Вот и сцена опять возводится.
Но всё чаще в огней мерцании
Эшафотом подмостки кажутся.
Ты казнишь там своё призвание,
И в подручные бездарь вяжется.
Возвратившись в своё укрытие,
Ты мечтаешь пожить в забвении,
Лечь на дно, позабыв о всплытии,
Прежней слабости в искупление,
Упиваясь бессильем осени,
Убивая себя сигаретами,
Мучить душу свою вопросами,
Мучить больше ещё ответами.