Гром приближался нехотя, почти
лениво топая по сумрачному небу,
его охрипший до басов речитатив
напоминал скорей банальный старый ребус,
загаданный, увы, проформы для,
а не как суть карающей десницы,
он по привычке воровал остатки дня,
смыкая ставни окон и ресницы.
Он уходил неспешно за леса
о чём-то перешёптываясь с эхом,
как будто устраняли небеса
для тишины последнюю помеху.
Я избегаю сумрачных часов.
но иногда пусть повториться снова
и этот гром, охрипший до басов,
и этот день закончившийся Словом.