Дмитрий Ясни.
Не одни врата.
Ночь
Ночь, звонок хрусталь
Бокалы темны от вина.
В яркую синюю даль
Зовет чародейка луна.
Там ангелы белый и золотой,
Замок, в окне – лампада.
Странно сливается явь с мечтой
В дальней аллее сада.
* * *
Ты, как во снах
Ты, как во снах передо мной
Разделась медленно и томно,
Легла прелестницей ночной
И дразнишь маскою нескромной.
Едва раскрыв бутон любви,
С уверенностью королевы
Велишь: томление прерви,
Пролей вино невинной Евы.
Страстей волнующий напев
К нам соловья доносят трели.
От жгучих ласк воспламенив,
Мы обагряем шелк постели.
Во мрак твой трепетный вхожу.
Тропой греха желанно тесной.
Душа восходит к мятежу,
И в пропасть падает отвесно.
. * * *
Отбросивший мантию царственным жестом,
Нагой перед Вами стою.
Не зная, Вы демона злого невеста.
Богиня в альковном раю.
Внезапным желаньем зажглись наши взоры.
Мой бронзовый колос возрос.
Как яростный зверь, на четыре опоры,
Вы встали средь пламенных роз.
Вы замерли с грацией юной пантеры,
Подставив алеющий грот.
Две дерзко поднятые вверх полусферы–
Призыв безрассудный: вперёд.
Ваш лунный нектар – сотворенью помеха.
Кровь – пища для зодчего зла.
Но стоны восторгов продлим словно эхо,
И сгинут два черных крыла.
* * *
Готическое
Краски крови всех нас манят,
Всех палят своим огнём.
Прочь от плоти тленной, хилой
Отделяю вольный дух.
Александр Тиняков
Смеркалось, и выла собака,
Тревожила хриплая глотка.
Мозг тайная греза маньяка
Съедала, как «Царская водка».
Влекла роковая истома.
Страшнее, чем вестник «проказы»,
Как зомби я вышел из дома.
Звезд мертвенно-бледные стразы
Манили пройти сквозь ворота,
В аллею уснувшего парка
И ждать: не появится ль кто-то…
Внезапно мучительно ярко
Привиделась юная дева,
Из парка спешащая поздно.
Охваченный вспышкою гнева,
К ней зверем я кинулся грозным.
Бежать она быстро не в силах.
И смолкли недолгие крики.
Свет меркнет в глазах ее милых
И кроется мраком безликим.
Поскольку для темной Вселенной,
Я жало, вонзающий овод
Из плоти краду его тленной,
Стянув удушающий провод.
. * * *
Молчаливый сад
Когда не вьются мысли невпопад,
Я забываю про дела и цели
И попадаю в молчаливый сад,
Где на ветвях плоды любви созрели.
Они красны и терпки, как вино.
В них истина земного наслажденья.
Прекрасна смерть, и горестно рожденье.
И Бога нет, и все разрешено.
* * *
Волшебница
Возношусь, как дева в храме,
Лунных фей, затмив семью.
Элеонора Клирова
Когда смутным желаньям не внемлют,
Цветы лилии вянут, темнея,
За любовью приходит на Землю
Одинокая лунная фея.
Древний акт, повторяя веками,
Сбросив тогу движением быстрым,
Фея волосы гладит руками.
Серебром рассыпаются искры.
Образ любит волшебница, стоя
Прям под куполом звездного храма.
Правоверный, поправший устои,
Смотрит взглядом библейского хама,
Кружит рядом, как ворон эреба.
Но с могуществом воинов незримых
Волны страсти, поднявшись до неба,
К ней земных прибивают любимых.
* * *
Недоступная
Радостный мой пыл тебе не нужен.
Плоть сама ласкаешь ты картинно.
Грёзы цвета розовых жемчужин
Жгут меня. А ты, как май невинна.
Может ты боишься в юном лоне
Подхватить "весеннюю простуду",
Иль душа царицею на троне
Не дает ни с кем предаться блуду.
Но в глубокой страсти мы не тонем.
К роковому змей не склонит шагу.
Я своим бестрепетным ладоням
Отдаю извергшуюся влагу.
* * *
Не люблю я невинности лилию,
Что растет на христовой крови.
Скорбный путь не привел к изобилию
К изобилию неги любви.
Презираю семьи лицемерие
Среди прочих унылых затей,
Где любовь заменила «материя»
И надрывные вопли детей.
Хохочу над бессилием чувственным,
Что под маскою зрелости лет
Говорит мне со вздохом сочувственным:
«Знай, свободной любви в мире нет».
* * *
Мои помыслы тайные.
Сверши сей грех один, во мраке,
Границ мечты не приступай
Александр Тиняков
Мои помыслы тайные низки.
Вихри снов не рождают парений.
Пребываю я в мрачном изыске
Самых грубых мирских вожделений:
Мужеложство, некрофилия,
Грёзы Сада, Мазоха в придачу.
Я глаза утомленного змия
Утром темными стеклами прячу.
Но в ночи, словно факел сгорая,
Задыхаясь от липкого смрада,
По ступеням, ведущим из рая,
Дух нисходит до пылкого ада.
Тело слабнет и жаждет покоя.
В небе тусклых огней безучастность.
Я, себе неподвластной рукою,
Утоляю порочную страстность.
* * *
Пил «скотч», обнимая красоток,
Искал поцелуев ожоги.
Под тонкою тканью колготок
Я гладил их стройные ноги.
Их губы алели гвоздикой
От знойного ливня лобзанья.
И время казалось мне дикой
К рассвету бегущею ланью.
Но вкрадчивый шепот испуга
Меня тяготил непрестанно.
Казалось далекого друга
Терял я во мраке туманном.
* * *
Пусть говорят
Говорят: все мы геи похожи на сальных свиней,
Праздно дни прожигаем в изменах, разврате и свинге.
Но интимная дружба господ несравнимо верней,
Не пред каждым примеришь призывные яркие стринги.
Не для всякого вспыхнет ответная тайная страсть
Даже, если он модный красавец с обложки журнала.
Ты один деликатно дал едким сомненьям отпасть.
Лишь тебя в безотрадных и долгих ночах не хватало.
Не смотри мне в глаза, я, ничком тебя лежа пойму.
И неделю, другую, пускай, мы не выйдем из дому.
Где возвышена страсть, там стремятся мужья к одному
Разделенному свету небесному, впрямь голубому.
Рафаэлеву фреску представь, не заспорит Платон,
Коль наставника перст сменит скипетр плоти горячей
И смиреной мольбой сердце, встретив твой чувственный стон,
От прилива любви в сладкой боли беззвучно заплачет.
И, накинув халат, крепко бедра твои обниму.
Мы пойдем принимать изумрудную пенную ванну.
Поплывет наша яхта, волной закачает корму.
Стихнет шторм. Крылья душ, воспарив, понесут нас в нирвану.
* * *
Нетрадиционное сватовство
Я приду к тебе со свахой
Мой приятель «голубой».
Ты, как девушка не ахай.
Мы поженимся с тобой
И, придя, домой из ЗАГСа,
Прыгнем голые в кровать.
Пусть усы у нас, как вакса,
Станет нечего скрывать.
Справим день роскошной свадьбы,
Как великие князья.
Скажут хором: «денег дать бы»
Наши бывшие друзья.
Скинут по шесть тысяч евро.
Вместе выйдет триста штук.
Ты под всех ложился первый.
Сверху я прошел их круг.
Яркоокие мужчины.
Друг для друга мы - судьба.
Бёдра в страсти, как машины.
Плоть, как с дамой не слаба.
«Эх, не дал Господь потомства»,–
Загрустишь ты. Не беда.
Без жеманниц вероломства
Обойдемся и тогда.
Привокзального мальчонка
К нам поселим в кабинет.
Будет он смеяться звонко,
Золотых просить монет,
Слушать только звезд хип хопа,
Беспокойным станет нрав.
Приголубим парня в попу,
Взгляд желания поймав.
Не растить же недотрогу,
Не полив «живой водой».
Ласки строгие помогут
Крепнуть ветви молодой.
Взятый мальчик, словно ослик,
Он упрям, порой хитёр.
Но про это будет после
Наш семейный разговор.
А пока приду со свахой
Мой приятель «голубой».
Угощу тебя «Метахой»
И поженимся с тобой.
* * *
Мюргит
Отхлебнув из горла
Королевское «Шато Лафит»,
В спальню к принцу вошла
Ночью дерзкая фрейлин Мюргит.
Золотой полумрак
Сладких чувственных форм не скрывал.
Губ пылающий мак
Слов любви роковой не прервал.
Взгляд, рапирой блеснув,
Притупился, и томно она
Обнажилась, глотнув
Снова лал дорогого вина.
Ей разбуженный змей
Словно воин восстал в честь любви.
Кровь ликует сильней,
Если шелк свой сорвал визави.
И, допив из горла
Темно-красное «Шато Лафит»,
Верх над принцем взяла
В ласках властная фрейлин Мюргит.
С ритма сбились они,
Мёд синхронно разлиться успел.
Звёзд кружились огни,
И сливалися тени двух тел.
День на пышном одре
Пьяной ночи восторг не продлит.
Протрезвев на заре,
Плоть стыдливо прикроет Мюргит
* * *
Голубая девочка
Трагично не расцветшей увядать,
Когда внутри жгут соки огневые
Элеонора Клирова
Злых подруг, отвергнув разговоры,
Что встречаться с геем стыдно слишком,
Девочка сшибает мухоморы
В голубом замызганном пальтишко.
Силуэтом призрачным по свалке
Бродит от сардин пинает банки.
Парни с нею не играют в салки.
И не вспоминают сафиянки.
В розовом гуляла бы пальтишке,
«Розовые» ясно не забыли,
Но она тоскует по мальчишке,
Тот же «голубей» сапфирной пыли.
Грустно плакать, села среди хлама.
Боль гримасой долгою застыла.
В чудо ей велела верить мама,
«Книгам Бытия»… Но так ли было?
Не сыграй предписанную драму,
В голубых тенях и дивных розах,
Сара не родила бы Абраму.
Мир спасла любовь в лесбийских позах.
Девы всех времен стремились к жёнам,
Нравилось ласкаться им снаружи.
Отдаваться «розовым» уклонам
Стало, не позволено при муже.
Древний Бог велел быть натуралом
Вольному, рабу или холопу.
Лишь в преклонном возрасте и в малом
Подставлять грешно не стало попу.
«Цвет небес» поблекнул в жизни страстной.
Истина, по-прежнему, – не мода.
Ключ любви изменчиво прекрасной
Не одни врата открыл для входа.
Примечания.
Александр Тиняков (Одинокий) – русский поэт «серебряного века». Приведены цитаты из стихотворений «Во имя свободы вечной» и «Юноше» в качестве эпиграфов.
Элеонора Клирова – современная поэтесса, стихи которой опубликованы на сайте.
Приведены цитаты из стихотворений «Я колдунья» и «Подруге» в качестве эпиграфов.
Октябрь 2010г
Дмитрий Ясни